РОССИЯ: СТРАТЕГИЯ СИЛЫ
Шрифт:
Здесь следует обратить внимание на важный момент экономических свобод – на собственность. Должна ли быть собственность абсолютной в российских условиях?
Сила собственности, если мне позволят так выразиться, не дается свыше, а есть результат договоренности различных сил, действующих в обществе, когда они входят во взаимное равновесие. Но о чем они должны договариваться между собой в первую очередь? О своей пользе. А что такое польза как не результат суммирования индивидуальных ощущений счастья, т.е. сложным образом выраженный результат учета различных, порой даже противоположных мнений относительно тех или иных вещей? Иными словами, разве польза – это не компромисс? Конечно, это компромисс, в котором нет крайностей. Но тогда и абсолютной силы собственности как одной из таких крайностей, тоже быть не должно. Абсолютная сила собственности, равно как и абсолютное ее бессилие в России порождает одно лишь несчастье. Зачем это
Золотая середина – это когда собственность на вещи, недвижимость (в том числе и на землю под зданиями и сооружениями), на средства производства, на финансовые инструменты имеется и может быть даже особо закреплена в Конституции. Но вот что касается пахотных земель, лесов, недр и крупных водных систем (моря, озера, реки, каналы), то здесь подход не должен быть примитивным и грубым. Надо сказать, что «земельные» законы, принятые в последние годы, вполне адекватны российской действительности и соответствуют предлагаемому здесь принципу «средней» силы собственности. В них достигнут тот компромисс, который диктуется историческим прошлым и актуальной угрозой потерять самостоятельность в своей стране вследствие скупки климатически комфортных территорий активными и обеспеченными пришельцами с юга.
Отметим, что обычно экономические свободы жестко увязывают с политическими свободами и считают, что если имеется больше одних, то будет больше и других. Здесь же предлагается противоположная направленность: уменьшение политических и увеличение экономических свобод. Возможно ли такое?
Ответ однозначен: возможно и для России даже необходимо. Ведь речь идет не об абсолютной политической несвободе и абсолютной экономической свободе. Речь идет о некоторой степени свободы и несвободы того и другого, о таком их оптимальном соотношении, чтобы Россия развивалась наилучшим для ее граждан образом. Собственно говоря, разве индивидуальность законодательств для каждого из существующих и некогда существовавших государств не есть результат установления необходимых соотношений между свободами и несвободами сообразно их истории, культуре, географии и проч.? И разве в каждом государстве не установлено свое, индивидуальное соотношение такого рода? В том то все и дело, что такая ситуация совершенно естественная, и, напротив, ненормальным следовало бы признать случаи, когда законы одного государства (находящегося в своих условиях) переписывались бы под копирку с законов другой страны, тем более находящейся в иной культуро-исторической области.
Иными словами, соотношение между свободами и несвободами различных типов всегда разные и отражают особенности того или иного государства. Так, в Канаде, Швеции, Уругвае, Саудовской Аравии, Омане люди вполне счастливы, но если в первых трех имеется выборность властей, то в последних двух она полностью отсутствует – это страны с абсолютной монархией. При этом бизнесом свободно и без боязни можно заниматься во всех этих странах.
Следует еще раз подчеркнуть, что степень жесткости власти и, как следствие, уровень политических свобод определяется не простым желанием философов, а необходимостью обеспечить стабильность в обществе и аккумулировать имеющуюся активность у каждого из граждан в единый мощный поток. Здесь важное значение имеет величина пассионарного напряжения этнической системы. Если эта величина большая и количество пассионарных людей велико, то их необходимо сдерживать, дабы они не начали употреблять свою иррациональную активность во вред окружающим и самим себе и не превратили бы все в хаос. И именно потому, что их много, здесь требуется жесткая система дисциплины. В противном случае, они выйдут из-под контроля, и тогда начнется разгул пассионарности, как это было, например, в эпоху феодальных войн в Европе, когда короли не смогли удержать феодалов в подчинении и те стали отстаивать свои права с таким рвением, что отовсюду раздавался стон народа.
Если же пассионарность мала, то жесткая система правления, призванная подавлять инициативу на местах, своим весом придавит все то, что осталось и уничтожит все жизненные формы общества. В этом случае как раз требуется не жесткая, а мягкая форма управления, которая легко позволяет проявиться даже мало активному человеку. Действительно, если реальной пассионарности нет, то для выживания требуется использовать ее остатки и сделать возможным любые формы ее проявления (разумеется, кроме человеконенавистнических).
Наконец, промежуточная величина пассионарности предполагает промежуточную степень жесткости системы управления, власти. А поскольку именно такая ситуация имеет место быть в современной России, то именно средняя по жесткости власть наиболее приемлема и полезна для нее. Мягкая власть, как это есть, например, на Западе, у нас приведет к хаосу, а тоталитарный режим уничтожит всю жизненную силу, которая в России еще осталась. В обоих случаях ситуация оказывается неустойчивой, а соответствующие принципы управления являются вредными.
Таким образом, идея ограниченной демократии в России, предлагаемая в этой работе, есть не нонсенс, а само естество, продиктованное требованием максимальной полезности. Ведь для общества объективно, и следовательно, полезно то, что диктуемо объективным раскладом обстоятельств, включающих в себя всю гамму реально действующих факторов, и в первую очередь основных, системообразующих. При этом ограниченная демократия – это реализация синтеза прозападничества и русофильства, дающая надежду на подлинную, идейную цельность всего общества, и как следствие – его успешное существование и развитие в будущем.
5.4. Топология власти
Все существующие проблемы и угрозы являются своего рода граничными условиями, в которых вынуждена существовать и действовать государственная власть в России.
Настоящая власть всегда хочет выжить и поэтому обречена быть ответственной перед собой. В противном случае это не власть, а что-то другое – ее подобие или ее мумия. Ответственность подразумевает анализ и учет самых разных моментов и факторов, а поскольку все они так или иначе сводимы к трем основным (пассионарный, демографический, климатический), которые в случае медленных, постепенных изменений могут считаться независимыми, то можно говорить о нахождении власти любого государства в области трехфакторности, или, нагляднее, в области некоторого трехмерного пространства, в котором в качестве независимых координатных осей служат пассионарная, демографическая и климатическая оси. Трехмерность в этой конструкции не является догмой и если какой-то исследователь покажет, что независимых (системных) факторов, влияющих на жизнь человечества, не три, а больше или меньше, и укажет их поименно, то можно будет считать, что и власть государства находится в соответствующем N-мерном пространстве факторов. Однако пока этого не сделано, я буду исходить из трехмерной модели.
С течением времени роль и сила факторов меняется, и власть это должна учитывать, что можно выразить в движении точки, олицетворяющей эту власть, в четырехмерном пространстве, которое получается достраиванием к трехфакторному пространству временной координаты. Все это справедливо, если условия, в которых живет государство, изменяются незначительно, поскольку в этом квазистатическом случае координатные оси можно представить как независимые. Таким образом, существование власти в данном пространстве графически выражается линией, причем линия будет прямой. Это означает, что действия власти оказываются предсказуемыми, как и сама жизнь в устойчивое время. При этом разные силы в обществе достаточно одинаково интерпретируют то, что было и определяют то, что будет. В такой конструкции оппозиционные партии представляются как центры альтернативных сил, отражающие заинтересованность в определенных представлениях о месте государства в факторном пространстве, т.е. они предстают как некие точки, отличающиеся от властной точки. Эти партии желают занять место власти и проецируют себя в эту точку. Они как-бы вступают на место власти, хотя и высказывают свое мнение со своей точки зрения, т.е. с той точки зрения, где они находятся реально, вне проекции.
Повторим, в квазистатическом случае движение власти определяется прямой линией, которая со всех ракурсов рассмотрения есть прямая. Поэтому у разных партий, независимо от их ракурса проецирования на власть, не возникает каких-либо принципиальных отличий в рецептах решения насущных проблем. Можно сказать так: все партии, несмотря на то, что являются выразителями разных сил, видят необходимую жизнь власти единообразно, в одной конфигурации (прямой линии), не расходясь принципиально с оценками самой власти относительно прошлого, настоящего и будущего. Расхождения могут быть лишь в малых деталях и выражаться в терминах быстрее-медленнее, лучше-хуже и т.п. Тогда весь политический спектр может быть помещен на некую сферу, у которой центром служит властная точка. Если в течение длительного времени изменения происходили лишь по одному фактору Х, а по другим изменений практически не было, то все движения властной точки происходят лишь в плоскости фактор Х – время Т и политические партии оказываются размещенными вдоль одной линии. Именно такая ситуация наблюдается в странах Запада в последний век, где вариация, да и то незначительная, происходит лишь по фактору пассионарности, который определяет развитие в социально-экономической области. В итоге, там сформировалась политическая система типа центр – левое-правое или еще проще (как в США) центр – не-центр, когда все партии размещаются вдоль прямой. Иными словами, в спокойной ситуации политическая устроенность оказывается одномерной.