Россия. Путь к Просвещению. Том 1

Хэмбург Гэри

Нашего внимания заслуживают несколько аспектов «Просветителя». Во-первых, «Просветитель» как краткое изложение христианских догм и их обоснований может сравниться лишь с немногими произведениями православной литературы. Иосиф четко выделил основные положения христианской веры и подробно процитировал тексты Писания, на которых они основаны. Поскольку книгу он задумывал как опровержение жидовствующих, многие цитаты он взял из Ветхого Завета. Он не изучал оригинальные еврейские тексты, но приводил цитаты из современного ему церковнославянского перевода Библии. Еврейские Писания Иосиф покрывал христианским глянцем, воспринимая цитируемые отрывки как выражение христианского учения до появления самого христианства. Тем не менее его толкования догматов в большинстве случаев были тщательно укоренены в Писании. В «Просветителе» также искусно использовались святоотеческие творения. Русским «Просветитель», должно быть, казался удивительно ученой и убедительной книгой.

Во-вторых, в «Просветителе» приводилась краткая история движения жидовствующих и пути его распространения в

Новгороде: от приближенного киевского князя Михаила, еврея по имени Схария [Захария] и двух литовских евреев, Иосифа Шмойло-Скаравея и Моисея Хануша, до двух новгородских священников (попа Дениса и протопопа Алексея), а затем и до прочих, включая купцов, дьяков и московского придворного Федора Курицына. В «Просветителе» утверждалось, что ересь жидовствующих распространялась не только прямым прозелитизмом, но и обманом и тайной. Согласно Иосифу, еврейские изобретатели ереси говорили своим новгородским последователям: «…держитесь своего жидовства втайне, а внешне будьте христианами». В книге также утверждалось, что ересь перекинулась на Москву оттого, что митрополит Геронтий, «то ли из-за своего невежества, то ли не радея о них [о христианах], то ли опасаясь великого князя», не остановил жидовствующих. Позже, согласно «Просветителю», митрополит Зосима делал вид, что противостоит еретикам, а на самом деле предался их идеям: по выражению Иосифа, в 1490 году «злодейство нечистой души Зосимы не было еще открыто». Иосиф предположил, что именно под влиянием скрытности и клеветы великий князь Иван III «сослал невиновных в изгнание, и они претерпели многие преследования: оковы, тюрьмы, разграбление имущества» [Иосиф Волоцкий 2011: 34]. Иосиф подразумевает, что истинные христиане находятся в невыгодном положении по отношению к врагам религии, которые действуют тайно. Этот аспект его рассуждения очень важен, потому что этим он обосновывает необходимость сурового наказания еретиков, а также оправдывает хитрость и для самих христиан. В «слове» четвертом Иосиф пишет, что Сам Бог часто действует тайно, «мудростью и ухищрением», подразумевая, что битва между дьяволом и Богом за человеческие души – это всегда война между дьявольским обманом и «ухищрением Божественного коварства» [Иосиф Волоцкий 2011: 111]. Из этого он заключает, что и истинный христианин, подобный ему самому, вправе прибегать к уловкам для подавления ереси. В этом отношении Иосиф, как представляется, одобряет казуистику и религиозный макиавеллизм.

В-третьих, «Просветитель» проясняет воззрения Иосифа на государство. В «слове» седьмом он рассуждает об обязанности христиан поклоняться образу Христа и Божией Матери на иконах, почитать Крест, Евангелие, Божественные Таинства, освященные сосуды, почитать иконы пророков, святых и мучеников, мощи святых, церкви и проявлять уважение к другим христианам. Из этих обязанностей следовало, что христианин должен поклоняться и служить «царю, или князю, или начальствующему… потому, что это угодно Богу – оказывать властям покорность и послушание…» Иосиф определяет царя как «Божьего слугу», «для милости и наказания людям». Он напоминает читателям, что христиане обязаны «отдавать кесарю кесарево, а Божие Богу».

Иосиф, однако, ограничивает обязанность повиноваться светским властям, заявляя, что христиане не должны слушаться неправедного правителя.

Если же некий царь царствует над людьми, но над ним самим царствуют скверные страсти и грехи: сребролюбие и гнев, лукавство и неправда, гордость и ярость, злее же всего – неверие и хула, – такой царь не Божий слуга, но дьяволов, и не царь, но мучитель… И ты не слушай царя или князя, склоняющего тебя к нечестию или лукавству, даже если он будет мучить тебя или угрожать смертью. Этому учат нас пророки, апостолы и все мученики, убиенные нечестивыми царями, но не покорившиеся их повелению.

От еретика христианам не следует «принимать ни учения, ни причастия… но… осуждать его и всеми силами обличать, чтобы не оказаться причастными его гибели» [Иосиф Волоцкий 2011: 193].

В поучении о государстве в «слове» седьмом Иосиф разрабатывает доктрину пассивного сопротивления нечестивым правителям и священнослужителям. Он не требовал от христиан ни того, что мы бы назвали гражданским неповиновением, ни активных действий по свержению неправедной власти, но его ревность в решительном сопротивлении еретикам граничила с этим крайним средством. Как мы уже говорили ранее, он обличал двух московских митрополитов и называл Зосиму «скверным злобесным волком». Он намекал, что Иван III – «мучитель». И заблудшим митрополитам, и царю он вменял ответственность за то, что «такое возникло смятение среди христиан, какого не бывало с той поры, как воссияло в Русской земле солнце благочестия» [Иосиф Волоцкий 2011: 33].

В своей доктрине пассивного сопротивления Иосиф не доходил до пропаганды революции, потому что не хотел, чтобы христиане вовлекались в мирские дела. Иосиф считал мир местом искушения. «Закрой глаза свои на видимое и прозри внутренними очами будущее. Поработи тело, а душу освободи», – наставлял он читателя. И еще: «Ведь мир сей уничтожится и слава его погибнет» [Иосиф Волоцкий 2011: 236, 238].

В «слове» 16-м «Просветителя» Иосиф развивает учение о государстве в связи с обязанностью властей подавлять ересь. Он требует, чтобы «цари, князья и мирские судьи предавали еретиков, а тем более отступников, лютым казням и смерти, как убийц, разбойников и иных злодеев». Иосиф признает, что еретикам должна быть предоставлена возможность отречься от своих ложных верований, но он советовал властям, что такие отречения следует

принимать во внимание лишь до вынесения приговора. Он утверждает, что православные цари прошлого «…еретиков после проклятия осуждали в заточение, их содержали в темницах до конца их жизни, опасаясь, чтобы они не прельстили православных», пока «они не испускали дух свой в страшных мучениях». Иосиф назвал жидовствующих отступниками, которые «хуже всех еретиков и отступников» прошлого, спрашивая, не достойны ли и они «такого же осуждения, как и вышеупомянутые еретики?» (то есть пожизненного заключения). Он считал, что их следует «усечь мечом», ибо «еретики совершенно погубили и привели к ереси и отступничеству не только села и города, но и великие и дивные царства, каких не бывало под небесами», так что «…если хула на человека не может быть безнаказанной, то тем более – хула на Бога» [Иосиф Волоцкий 2011: 398–402, 406, 409].

Наказание еретиков Иосиф считал отличительным признаком праведного царя и праведного пастыря. «Царь злочестивый, не заботящийся о своих подданных, – не царь, но мучитель; и злой епископ, не заботящийся о пастве, – не пастырь, но волк» [Иосиф Волоцкий 2011: 410]. Обязанность царя заботиться о подданных и о спасении их душ коренится в христианской ответственности за других. По мнению Иосифа Волоцкого, власти должны отвечать перед Богом не только за свои собственные грехи, но и за грехи других.

Считая праведного правителя ответственным не только за наказание еретиков, но и за души его подданных-христиан, не стирал ли Иосиф Волоцкий различие между религиозными и светскими законами, выступая тем самым за установление теократии в Московском государстве? Иосиф, похоже, осознавал, что именно в этом смысле его и поймут. В «слове» 13-м он открыто опровергает мнение о том, что мирские правители не обязаны обеспечивать соблюдение канонического права: «…божественные правила издревле были перемешаны с гражданскими законами и определениями» [Иосиф Волоцкий 2011: 361]. Он указал на то, что в греческом «Номоканоне», на котором было основано русское каноническое право, смешивались нравственные и гражданские законы. Рассуждая о стародавнем и, по его мнению, оправданном сочетании канонического и гражданского права, Иосиф цитирует изречение Иоанна Златоуста: «Слушайте, цари и князья, и разумейте, что держава дана вам от Бога, что вы – слуги Божии» [Иосиф Волоцкий 2011: 362].

Учение Иосифа о государстве в последних пяти «словах» «Просветителя» считается свидетельством в пользу того, что после 1507 года он пересмотрел свои прежние взгляды на правомерность пассивного сопротивления в пользу новой доктрины, которая была направлена на поддержание власти Московских князей. Однако, строго говоря, в его требовании к князю защищать государство от ереси не было ничего нового ни по отношению к его сочинениям, ни по отношению к русской мысли в целом. Новым не было и утверждение о том, что любая власть, мирская и церковная, установлена Богом, и поэтому добрые христиане должны проявлять почтение к этой власти. Более того, предостережение Иосифа Волоцкого в «слове» 16-м о том, что неправедный царь – «не царь, но мучитель», лишь повторяет его позицию в пользу пассивного сопротивления, выраженную в «слове» пятом. Таким образом, в последних пяти «словах» «Просветителя» мы имеем дело не с новой доктриной, а лишь со смещением акцента с обязанности подданного пассивно сопротивляться мучителю на долг князя править праведно.

Взгляды Иосифа Волоцкого на политическую власть в «Просветителе», вероятно, следует воспринимать в контексте письма, которое он адресовал Василию III в 1507 году. Письмо подытоживает идеи Иосифа о княжеском долге, которые у него были на момент его «перехода» к великому князю Московскому. Он писал Василию:

Занеже, государь, по подобию небесныа власти дал ти есть небесный царь скипетр земнаго царствиа силы да человекы научиши правду хранити, и еже на ны бесовское отженеши желание. Якоже кормьчий бдит всегда, тако и царьски многоочиты твой ум съдръжит твердо добраго закона правило, иссушаа крепко безакониа потокы, да корабль всемирныа жизни, сиречь всеблагаго царствиа твоего, не погрязнет волнами неправды. Отврьзи, государь, царьскиа своа уши, в нищете стражющему, да обрящеши Божий слух себе отверзень и Божиими присно просветившеся зарями богодарованнаа твоа слава царскаа и бесконечныа векы славится и забвение имущих выше устроает. Якоже страшное и всевидящее око Небеснаго Царя всех человек сердца зрит и помышление веси, такоже и царское твое остроумие болшу имат всех силу: изрядне управиши благое свое царствие, и страшен будеши сана ради и власти царскиа и запретиши не на злобу обращатися, но на благочестие. Солнцу свое дело светити лучами всю тварь, царя же добрыадетели еже миловати нищаа и обидныа. Светлийши же того благоверный царь: солнце заходит приатием нощи, сей же не попущает восхищен быти злым, но светом истинным обличает тайнаа неправды. Елико силою всех превышьше еси, толма и делы подобает ти светити. Того ради и от Бога похвален будеши и от добросмышлених прославен и с венцем непобедимаго твоего царствиа имеа венець, еже на нищих милость. Риза есть не обетщающиа милостыня одежда, нетленно одеание, якоже к нищим любы хотящему благоверно царствовати, таковыми одеании душу украсити и Небеснаго Царствиа сподобити, благочестивое ваше царство милостынями огражено…

Ты же убо, о дръжавны царю, и скыпетр царствиа приим от Бога, блюди, како угодиши давшему ти то, не токмо бо о себе ответ даси ко Господу, но еже и инии зло творят, ты слово отдаси Богу, волю дав им. Царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышняму Богу. Но якоже Бог хощет всех спасти, такоже и царь все подручное Ему да хранит…