Российский колокол № 3 (45) 2024
Шрифт:
Женя всегда встречал около дверей, брал сумку, а этот – вылез из берлоги и опять туда же, в монитор.
– Мы оставили тебе ужин. – Муж маячил в дверях зала.
– Спасибо, я сыта.
«По горло вашими ужинами, завтраками и обедами, вашим свинарником и небритыми рожами!» – мысленное дополнение мелькнуло молнией.
– Куда ходила?
– Нам надо поговорить.
– Ну давай поговорим, Ир.
Странная усталость в голосе мужа заставила повернуть голову и увидеть впервые с того дня. Воспалённые
На кухню зашёл Олег. На него смотреть не хотелось – не Женечка.
– Прочтите – Она бережно достала папку. – Я хочу знать. И выйдите из кухни, пока убираюсь!
Выгнать было проще, чем смотреть, как читают.
Когда через сорок минут Ирина вошла в зал, муж и сын долго молчали.
– Что думаете?
– Ты сошла с ума, – тихо и внятно произнёс муж.
– Мам, это разводилово для лохов.
Сын протянул руку, но она увернулась:
– Так я и знала! Вы просто не хотите, чтоб он жил!
Истерика подкатила внезапно, прыгнула дикой кошкой на плечи, повалила, вцепилась в волосы, била головой об пол, визжала и царапала. Воняло валерианой и валосердином.
– Пап, давай скорую вызовем?
– Погоди, сейчас! – Пощёчина ожгла.
– Ты меня бьёшь? – От удивления истерика рассыпалась прахом, забрав все силы.
– Мам, выпей, пожалуйста!
Смотреть в испуганные глаза было тошно, захотелось выплеснуть воду за клетчатый ворот рубахи.
– Ира, это обман.
– Я повешусь.
– Ты знаешь, кто такой Соболев?
– На колготках.
– Бандит.
– На балконе.
– Олимпиец. Помнишь, там в девяностые полфизвоса [1] крутилось, ещё с кафедры кого-то посадили? Ещё на тринадцатом корпусе писали: «Сегодня – спортсмен, завтра – олимпиец». Сейчас под ним – похоронный бизнес. Посмотри, Олег нашёл информацию.
– И выпрыгну, чтоб наверняка.
– Понимаешь, горе – деньги. Этой скотине без разницы, что сын умер, лишь бы бабла срубить!
1
Физвос – факультет физического воспитания в педагогическом институте. – Прим. автора.
– Буду болтаться, соседи увидят – вызовут полицию. Вы уж закопайте как-нибудь.
– Думаешь, он тебя пожалел? Выкупил с первого взгляда и развёл!
– К Женьку не положат, – Олег подал голос.
– Почему?
– Срок не прошёл. Через семь лет.
– Откуда знаешь?
– Меня в гугле не забанили.
Некоторое время мать и сын сверлили друг друга взглядом.
Не выдержал муж:
– Олег! И ты туда же?
– Пап, надо говорить с человеком на понятном
– А вот это ты хорошо придумал, сынок! – Муж обрадовался. – Ира, дай номер. Я сам Соболю позвоню. И почему Бокса взорвали, а этого чёрта – нет?
– Не смей! – она взвизгнула.
– Знаешь, дорогая, у тебя всё равно денег нет. Если платить, то мне. Давай визитку или что там.
– Очень некрасиво. – Слёзы, на этот раз тихие, покатились из глаз.
Олег дёрнулся утешить, но замер.
«Женя бы обнял, сказал, что любит, а этот!..» – додумывать не хотелось.
Муж и сын вышли, она осталась.
С серванта улыбался Женечка: красная лента – выпускная, чёрная – траурная.
Евген шёл куда-то, эхо неслось за ним, перепрыгивало со стенки на стенку, кувыркалось и хохотало.
«Устрой дестрой!»
«Устрой дестрой!»
«Устрой дестрой!»
Невольно он подхватил чёткий ритм.
«Что значит “дестрой”? Даль молчит».
Так же, на ходу, он включил помощника.
– Вас приветствует программа «ВДАЛь», виртуальный диахронический аналоговый лингвист. Добрый день, Евгений! Чем могу помочь?
– Заколебал ты меня, и слова твои драные! Что за, на хрен, «дестрой», – неожиданно Евген заговорил как спамер.
«Владимир Иванович печатает», – зависло на несколько минут.
– Используемые идиомы с учётом коннотации соответствуют крайней степени нервного напряжения. Рекомендую перейти в режим набора и связаться с техническим специалистом, возможна программная ошибка.
Вдох. Выдох.
– Ненавижу тебя, Владимир ты Иванович.
– Ненависть – чувство активного психоэмоционального запаса. В нашей базе хранятся понятия, вышедшие из употребления. Чем могу помочь?
– Что такое «дестрой»?
– Запрос некорректен. Лингвистическая единица не коррелируется с событийным аппаратом.
– «Устрой дестрой».
– Песня рэп-рок-исполнителя Noize MC с «Последнего альбома» 2010 года.
– Включи.
Зазвучали три блатных аккорда, и козлиный голос заныл, что «порядок – это отстой».
– Выключи.
Музыка смолкла.
– «Дестрой».
– В переводе с английского – ломать, разрушать, уничтожать.
– Понятнее не стало.
– Чем могу помочь?
– Иди на хрен.
Оля любила «Сплин», подпевала им, правда, фальшиво, закрыв глаза. Воспоминание проявилось случайно, как мгновенный снимок.
Но Оли больше нет.
И мать не звонит.
Полный дестрой.
Когда муж решил уйти, Ирина обрадовалась.
Они ехали с кладбища: Жене исполнилось бы двадцать пять. Олег отказался, сказал, работает, но материнское сердце чуяло: просто завидовал. Какая может быть работа – день и ночь пялиться в монитор.