Ростов-папа

Дашко Дмитрий

Убедившись, что напарник говорит правду, главрач опустил голову и направился к выходу.

— Вы правы, медицина здесь бесполезна.

— Простите, — окликнул его я.

Главрач обернулся.

— Слушаю вас?

— Не подскажете, где лежит больной Петросян? Нам в приёмном покое сказали, что в третьей палате, но его тут не оказалось?

— В приёмном покое ошиблись. Я велел перевести Петросяна в седьмую палату, — строго произнёс врач.

Я облегчённо выдохнул. Хоть что-то хорошее за сегодня!

— Побудь здесь, — попросил меня Пётр, — я пока к Лёву схожу, поговорю с ним что и как.

— Конечно.

Вместе с дюжим санитаром нам удалось восстановить в коридоре подобие порядка, а чтобы в палату как можно меньше заглядывали, я повесил над входом простыню, она служила чем-то вроде полога.

Соседство с кучей покойников (не считая налётчика, тут лежали тела ещё шестерых ни в чём неповинных людей), вещь не из самых приятных, но работа есть работа.

Я сел на один из прикроватных табуретов и принялся ждать.

«Занавеска» раздвинулась, вошёл Пётр.

— Ну как он? — сразу спросил я.

— Слабенький очень. Не говорит, а шепчет. Но, думаю, дело на лад пойдёт. Выдюжит наш Лёва.

— О нападении что сказал?

— Ничего толком. Вышел из дома на работу. Примерно через квартал его кто-то нагнал и ударил ножом.

— А нападавшего он видел?

— Видеть-то видел, только говорит, что прежде с ним никогда не сталкивался, совсем незнакомый тип.

— Надо бы ему этого показать, — кивнул я в сторону мёртвого налётчика. — Ну и фотографию пулемётчика — вдруг кто-то из них?

— Покажем, — согласился Пётр.

Через полчаса в больницу нагрянул Художников. Он с удивлением выслушал наш рассказ:

— Это что получается — бандиты специально приехали сюда, чтобы добить Петросяна?!

— Похоже, что так. В приёмном покое они спрашивали именно его. Повезло, что мы приехали почти сразу. Ну и вдвойне повезло, что Лёва лежал в другой палате, — произнёс я.

— Ты сказал, что в кармане налётчика нашёл белую марлевую повязку, — вдруг сказал Художников.

— Да, а что? Это ж больница…

— А то, что у пулемётчика тоже нашли такую же. И, заметь, не в больнице.

— И что это нам даёт?

— Пока ничего, — задумчиво произнёс Художников.

— Чёрные маски, — внезапно оживился Пётр.

— Какие ещё чёрные маски? — не понял я.

— Банда такая. Мы её в прошлом году разгромили. Они на дело шли в чёрных масках. В народе их так и прозвали — весь Ростов из-за них на ушах стоял. Мы три месяца за ними гонялись, пока всех не перебили.

Я уже понял, что ростовские сыскари особенно на эту тему не заморачиваются, предпочитая истреблять бандитов, а не арестовывать. Зная любовь советской власти к постоянным помилованиям, я прекрасно понимал коллег. Очень обидно встречать на улице какого-нибудь головореза, который вместо законных десяти-пятнадцати лет вдруг оказывается на свободе и с чистой совестью после пары лет отсидки.

— Хочешь сказать, у банды появились подражатели — белые маски? — догадался я.

— Ага.

— А почему они их с нами не надевали?

— Ну тут не совсем дело, скорее чистой воды убийство, — предположил Пётр.

— Может быть… — протянул я.

Подражательство — не такое уж редкое явление в криминальном мире.

— А ты слышал о таких белых масках прежде?

— Нет, но, боюсь, скоро услышим, — спрогнозировал напарник. — Мужики видать совсем бедовые, страх потеряли.

Я сплюнул три раза через левое плечо.

— Слушай мою команду, — напрягся Художников. — О белых и прочих масках посторонним ни-ни! Не хватало ещё город взбаламутить!

— Слушаюсь, товарищ начальник, — деловито кивнул Пётр.

— Подвигов у вас на сегодня предостаточно, так что как покончите с формальностями, отправляйтесь домой. Нечего вам до завтра на службе делать.

Формальности, как это обычно бывает, заняли у нас кучу времени. К тому же мы не только давали показания следователю, я ещё и побегал поискал тех, кто мог видеть подельников налётчика.

Фраза «врёт как очевидец» раскрылась на все сто: кто-то утверждал, что бандитов было двое, кто-то насчитал трёх, были такие, что клялись и крестились пяткой. Будто на госпиталь напала целая банда с максимами и гранатами.

Больше всего пользы оказалось от медсестры с приёмного покоя. Её показания выглядели самыми заслуживающими внимания. Она сообщила, что бандитов было трое и хорошо запомнила одного из них, того, кто расспрашивал про Левона, остальных она не разглядела, поскольку они стояли за его спиной.

— Высокий молодой мужчина, лицо холёное, я бы сказала офицерское, светлое, нос… аристократический такой нос, под носом тоненькие чёрные усики. Волосы на голове густые и тоже тёмные, стрижка короткая. И да… я заметила, что при разговоре он часто моргает.

— Нервный тик? — спросил я.

— Скорее всего.

Левону показали подстреленного налётчика, но наш раненный сотрудник его не опознал. И высокого «аристократа» он тоже не знал.

— Тот, что меня пырнул, был… ну такой, обычный крестьянин: борода длинная и спутанная, лицо серое, нос картошкой. Ростом чуть ниже меня, такой крепкий, чувствуется, что силёнка в жилах есть, — сообщил Левон.

Если это всё была одна банда, в неё входило как минимум пятеро. И никого ока что не могли опознать.

— Походу залётные, — предположил Пётр.

— Если залётные, с какой стати они нас громить начали и на Левона напали? — резонно ввернул я. — Мы ведь им дорогу не переходили.

— Как знать, как ведать… — развёл руками напарник.

Покончив с рабочими моментами, отправились домой. По пути зашли в нэпманский магазин, купили хлеба и консервов. На готовку нормальной пищи уже не оставалось ни времени, ни сил.