Ростов-папа
Шрифт:
Так же смело выдул и вторую. Коньяк был ужасный, никакой контрабандой тут не пахло, обычный самопал.
Чтобы облегчить соседу жизнь, я приподнялся, заявив что должен прогуляться «до свежего воздуха», сиречь в сортир. Мотя понимающе закивал.
Я вышел из купе, постоял в коридорчике вагона и снова вошёл.
Стопки, как я и думал, уже были наполнены до краёв.
— Дёрнем?
— Отчего ж не дёрнуть?!
Я взял стопку в руке, сделал вид, будто о чём-то задумался, а потом посмотрел в окно:
— Смотрите, Сил Силыч, красота-то какая.
Тот послушно перевёл взгляд в окно, а я быстро выплеснул стопку на пол, а потом сделал вид, словно пью.
Примерно через полчасика мне вдруг резко «захотелось спать».
— Умаялись, наверное, — участливо произнёс попутчик.
Однако я был не в силах что-либо произнести, лишь повернулся на бок и захрапел. Лежал я так довольно долго, Сил Силыч будто что-то почувствовал и не спешил приступать к процессу изъятия материальных ценностей.
Но вот лёд тронулся. Его руки бесцеремонно залезли мне под пиджак и принялись шарить по карманам.
Я открыл глаза. Сил Силыч отпрянул.
— Ты что?
— Ничего, — усмехнулся я. — Уголовный розыск. Вы арестованы.
Говоря по правде, я сам уже был не рад произошедшему, это было чревато тем, что придётся покидать поезд, сдавать Беспалого на ближайшей станции, оформлять бумаги и прочую канитель.
Так оно и произошло.
Когда поезд остановился, я забрал свой багаж и вместе с Беспалым оказался на перроне совершенно незнакомого города. Нас уже заметил дежуривший у вокзала милиционер, и он уже спешил к нам, на ходу расстёгивая кобуру.
Я показал удостоверение и показал на Беспалого.
— Принимайте. Это Мотя Беспалый, у вас на него должна иметься ориентировка.
А сам проводил взглядом трогающийся поезд.
Ну что ж… Ростов ещё какое-то время побудет без меня. Надеюсь, тамошние товарищи немного потерпят. Ведь справлялись они до этого дня!
Беспалый не геройствовал, сразу во всём признался.
— Эх, сдавать с возрастом начал, легавого в тебе не признал! — сокрушённо произнёс он, перед тем, как его отвели в камеру.
Начальник милиции с удовольствием пожал мне руку, обещав посадить на следующий поезд до Ростова.
— Не волнуйтесь! Первым классом снова поедете! — пообещал он.
— А сколько ждать до следующего поезда?
— Часов десять. Вы у нас пока посидите, ежли что — так топчанчик вам постелим — выспитесь. Ну и насчёт перекусить сообразим. Вы как — успели проголодаться?
Я показал на корзинку Степановны.
— Здесь не только на меня, на всё ваше отделение хватит.
Мы как раз дружно доедали курицу, когда в кабинет вошёл тот самый милиционер, который был на перроне.
— Тут это самое… Телеграмма пришла. В том поезде, в котором, значит, товарищ Быстров ехал, убитого нашли. Прямо в купе расстреляли.
Я насторожился.
— А в каком вагоне и купе?
— Щаз посмотрю. Минуточку, тут вроде было написано…
Когда милиционер сообщил детали убийства, я невольно вздрогнул: это был мой вагон и купе. Похоже, проводник посадил кого-то из пассажиров на освободившееся место.
И что-то внутри меня подсказывало: пуля на самом деле предназначалась мне, а не тому несчастному.
Глава 3
Желание ехать в Ростов пропало. Больше всего мне хотелось укатить назад в Москву, подстеречь в засаде Радека и нашпиговать его свинцом, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля.
По идее я мог это обстряпать так, что никто никогда не найдёт концов. Кто, как ни менты, знают и умеют запутывать следы и уничтожать улики.
Только вот оно мне надо? Радек наверняка успел уже сообщить обо мне Троцкому, а у меня нет под рукой подходящего ледоруба для товарища Бронштейна.
Хорошенько всё взвесив, я принял решение сделать вид, будто ничего не произошло. Вряд ли киллер понял, что пристрелил не того, значит, Радек какое-то время будет считать, что меня нет в живых.
Что это мне даёт? Два-три дня относительно спокойной жизни, а это уже неплохо. Для ростовских урок я пока фигура незнакомая и потому опасности не представляю, то есть выстрела в спину какое-то время можно не ждать.
Дальше… Дальше не берусь загадывать. Будь что будет. Подставляться не собираюсь, если попытаются ударить, буду драться до самого конца.
Трепалов предполагает, что если я перестану мозолить глаза Радеку, тот благополучно обо мне забудет. Ну… пока не забыл.
Начмил не обманул, сделал всё в лучшем виде: посадил на следующий поезд до Ростова, так что до южной столицы России ехал в полном комфорте — один в купе первого класса. Читал газеты, дремал, покупал снедь на станциях, заказывал чай у проводника, гулял на перроне, вдыхая зимний воздух, смешанный с паровозной копотью.
Чем ближе был Ростов, тем становилось теплее и теплее, через какое-то время привычный снежный пейзаж почти пропал, попадаясь урывками.
Из окошка виднелся Дон, не так широкий, как я себе его представлял.
В Ростов поезд прибыл ближе к вечеру. Я заранее отстукал местным сыщикам телеграмму, в которой сообщил, что задерживаюсь. По идее меня должны были встретить на вокзале, однако, когда я выбрался из вагона и стал осматриваться, никто ко мне так и не подошёл.
Ничего страшного. Телеграмма могла не дойти или какая-то накладочка вышла. Всякое в жизни бывает.
Так что без паники, товарищ Быстров. Язык доведёт не только до Киева.