Ростов-папа
Шрифт:
— Имею полное право, — не поворачиваясь, заявил Малявин. — И вообще, я раненый, мне лечиться надо.
— Дело твоё, — кивнул я. — Не хочешь говорить, не надо. Как-нибудь без тебя обойдёмся.
Пётр окинул меня странным взглядом, но промолчал, догадавшись, что я веду свою игру.
— Ну, а раз колоться не собираешься и толку нам от тебя никакого, только перевод казённого харча, так хотя бы испытаю на тебе новые американские патроны со смещённым центром тяжести, — продолжил как ни в чём не бывало я.
— Ч-чего? — не выдержал Малявин и повернулся.
Петя
— А чего тут неясного? — притворно удивился я и для наглядности крутанул перед глазами бандита барабан револьвера. — Неужели не слышал про экспериментальные американские патроны?
— Н-не слышал, — признался Малявин.
— Деревня! Газеты читать нужно! — воскликнул я. — Об этом открытии сейчас весь мир говорит! Это ж настоящий переворот в военном деле!
— Ага, отличная вещь! — поддакнул Пётр. — Товарищ Троцкий хорошо о них отзывается. Говорит, что скоро поступят на вооружение нашей армии.
— И нам прислали в угрозыск партию этих патронов. Они похожи на обычные, с виду ничем не отличаются, только, как я и говорил, центр тяжести у них смещён.
— И что это значит? — ошарашенно спросил бандит.
— А ты что — баллистику изучал?
— Ничего я не изучал. У меня вообще два класса образования, — обиделся бандит.
— Оно и видно. Так какой смысл тебе объяснять?
— Да ладно тебе, Жора! Ты б так, на пальцах для наглядности, — попросил Пётр. — Мне и самому интересно.
— Только ради тебя! Малявин, не возражаешь, если я из тебя сделаю подопытного кролика? — не дожидаясь его ответа, я произнёс:
— Буду считать, что ты не против. Показываю. Стреляю я в тебя и попадаю, допустим, в руку… Допустим, сюда, — коснулся я стволом его забинтованной конечности.
Бандит от неожиданности дёрнулся, а я лекторским тоном продолжил:
— Что обычно происходит в таких случаях: пуля либо проходит навылет, либо застревает в кости или в мягких тканях. Но, это при условии, что я стрелял обычным патроном. А вот американские пули действуют иначе: попав в руку, пуля начнёт вращаться и поднимется по кровеносным сосудам, разрушая всё на своём пути, и выйдет из головы. Правда, это в теории, лично мне наблюдать этот эффект не удалось. А тебе, Петя?
— Тоже, пока только слышал, а своими глазами чего не видел, того не видел.
Я радостно хлопнул себя по лбу.
— Петь, я только сейчас допёр, как же нам с тобой крупно повезло! До чего же удачно ты нам подвернулся, Малявин!
— Почему это вам со мной повезло? — с опаской поинтересовался бандит.
— Да ты сам посуди: когда выпадет ещё такой шанс — лично испытать американскую пулю на живом… пока живом человеке!
Я взвёл курок и наставил на арестованного наган.
— Петь, как думаешь — Малявина успели в журнал задержанных записать?
— Ой, Жор! Я тебя умоляю! Даже если записали — не велика беда. Я договорюсь — замажем чернилами. Никто не догадается, — усмехнулся напарник.
Малявин ошалело завертел головой.
— Менты, вы чего?!
В его глазах стоял непритворный испуг. Нет на свете ничего страшнее непонятной опасности.
— Ну, а ты как думал: мы с тобой будем лясы точить? — продолжил нагнетать я. — Ты ж нам своих сдавать не хочешь, а тут хоть какая-то польза от тебя — проверим, не врут ли американцы. Газеты газетами, а самому проверить как-то сподручней. Так, Петя?
— Естественно, — подтвердил тот. — Помнишь какая каша из мозгов на фотографиях была — а ведь пуля всего-то в ногу попала?! Страсти господни! Каких только ужасов не придумают люди!
— Что поделать, наука не стоит на месте! — кивнул я, едва удерживаясь от смеха, однако бандита проняло как следует.
— Убери шпалер, — взвизгнул он.
— С какой стати?
— Убери! Ну будь человеком!
— С тобой-то?! Это после того, как ты на нас со своими корешами напал? Да нас за то, что мы тебя тут хлопнем, к награде, может, представят…
— Не стреляй! Ну, пожалуйста… Я всё скажу, — сдался Малявин.
— Жор, ну в самом деле — пойди навстречу! — совершенно серьёзно сказал Пётр, вошедший во вкус роли доброго полицейского. — Чего тебе стоит? А пули на ком-нибудь другом испытаем. На Малявине свет клином не сошёлся. Тем более сейчас он нам весь расклад разложит. Так ведь, Малявин?
— Да-да! — закивал тот с бешеной скоростью. — Всё скажу!
Я с сожалением посмотрел на револьвер.
Бандита уже трясло как припадочного. Похоже, он всерьёз поверил в мою сказку про белого бычка, то есть про экспериментальную американскую пулю.
— Эх, видать, в другой раз пробовать придётся, — вздохнул я, засовывая наган в кобуру. — Излагай, Малявин.
Через четверть часа мы уже имели детальный расклад по местам базирования банды, попутно арестованный вывалил кучу другой полезной информации.
— Вот видишь, а ты боялся! — похвалил его Пётр. — Глядишь, за содействие органам скидка на суде будет.
— Только вы никому не говорите, что я своих сдал, — понуро попросил Малявин.
— Насчёт этого можешь не переживать. Раз на тебя напал приступ откровенности, поведай нам, Малявин, не ваших ли рук дело недавний обстрел угро из пулемёта и нападение на больницу?
— Не, Мамонт к этому отношения не имеет.
— Уверен?
— Уверен. Если бы с вас или с больнички можно было что-то взять, а так… ради форсу… Мамонт на такие глупости не пойдёт.
— Коль так, бывай, Малявин! Считай, что тебе очень повезло, раз товарищ Быстров не смог распробовать на твоём организме новую американскую пулю.
Мы вышли из камеры, сделали несколько шагов и беззвучно заржали, держась за животы.
— Ну и горазд же ты врать, Жора! Это же надо такое придумать: пуля со смещённым центром тяжести…. Попадёт в руку, выйдет из башки… А главное так серьёзно это заявляешь, что я чуть сам не поверил, — задыхаясь от хохота, выпалил напарник. — Бедный, Малявин!