Ротмистр Гордеев
Шрифт:
И затем уже сбегали к предстоящему месту встречного учебного разведпоиска втроём с Кузьмой и Бубновым, чтобы оценить всё на месте. Заброшенный сад со стоящей на краю ветхой сарайкой. По легенде, изображает место расквартирования условного противника. И мы должны попытаться захватить наших партнёров по учениям врасплох и взять языков.
Партнёры нам достались… казаки, среди которых я узнал знакомых уже братьев Лукашиных. Полтора десятка нас на полтора десятка их.
Разделил своих на три пятёрки: первую под командой Бубнова, вторую поручил Ипполитову тот конечно поворчал по привычке, но приказ командира есть приказ командира. Третью возглавил сам. Бубнову и Ипполитову раздал
Ну, а теперь, бог не выдаст, свинья не съест, и бой покажет.
Бубнов со своей четвёркой выманил на себя казачков. Оставив, трёх человек у сарайки, остальные пустились преследовать противника. Который неожиданно исчез. Вот только что бежали пятеро от казаков, мелькали между деревьями старого сада, и вдруг нету. И тут же пополз между деревьями густой белый дым, затягивая своей пеленой и стволы деревьев, и фигуры боевых пластунов. А в дыму – птичьи трели, да странный, ни на что не похожий свист-гудение. И из дыма этого вылетают боло, спелёнывая собой казакам ноги. А следом и смутные фигуры, похожие на ожившие кусты, Ипполитов со своей четвёркой, которые уже пакуют казачков основательно. Разумеется, казаки бьются отчаянно. Но фактор неожиданности, есть фактор неожиданности.
Мы лежим в кустах в своих накидках и наблюдаем за сараем. Здесь оба Лукашины, и это плохо: Тимофей весь сосредоточен, ушёл в себя, а Фёдор скидывает с себя сапоги, гимнастёрку и шаровары – оборачиваться собирается и форму сберегает. Ежели обернётся, то справятся ли с ним мои придумки?
Вот и обернулся – поводит чутким звериным носом – щас учует. Даю знак своим бойцам, запаливаем дымовухи и бросаем к сараю. Густой голубой дым валит во все стороны. Не поздно ли – Фёдор учуял наш запах и кидается в нашу сторону. Свистят раскручиваемые боло, три летят навстречу казаку-оборотню, ещё по одному в характерника и в третьего, неизвестного мне пока, станичника. Тимофей почувствовал – ничем другим не могу объяснить, что он подпрыгнул высоко, поджав ноги, пропуская крутящееся боло под собой. А вот Фёдора удалось спеленать. Спасибо, Кузьме, заплёл ему ноги своими барабашкиными приёмами. Кручусь вокруг Тимофея в своей накидке с шашкой в руке, но он крутит двумя шашками восьмёрки, только клинки жужжат, как два шмеля в голубом дыму. Неожиданно приседаю и качусь казаку под ноги, подсекая его ударами своих ног. Чувствую, как один из клинков Тимофея едва не сбривает мне волосы на макушке, но поздно – казак валится на землю, и тут я наваливаюсь на него сверху, пытаясь прижать руки к телу. Кулак Тимофея прилетает мне в скулу, аж искры из глаз. Но я давлю ему на сонную артерию, и характерник обмякает.
Докладываю подполковнику с Шамхаловым, что задание выполнено. Ничего, что один глаз заплыл фиолетовым синячищем, а всё тело ломит, словно в одиночку вагон угля разгрузил. Остальным моим тоже досталось. Акиньшина казачки помяли основательно, левая рука у бойца висит, словно плеть. Скоробут не досчитался зуба, это его Фёдор успел приложить, когда мои молодцы пеленали оборотня.
Подполковник улыбается в усы, Шамхалов сияет, что новенький пятак. Вержбицкий… Этот, словно уксуса выпил. Он ещё и в финансовом пролёте. Поставил четвертной билет на мой проигрыш, теперь отдавать Шамхалову: пари есть пари.
– Что ж, Николай Михалыч, - Али Кули Мирза, - задачу вы выполнили, придумки продемонстрировали интересные. Особенно, маскировочные накидки и разноцветные дымы. Кстати, неплохой способ подачи команд в дневное время.
Подполковник поворачивается к Шамхалову. Тот благосклонно кивает.
– Сложно ли их сделать, и можно ли разнообразить цвета? – Это уже ко мне вопрос.
– Сделать их не сложно, цвета могут быть также чёрным, красным, зелёным и жёлтым. Но для прикрытия действий наших войск перед неприятелем лучше подходит чёрный или белый.
– А откуда такие познания в химии? Прежде за вами не замечалось, - встревает Вержбицкий.
– В гимназии увлекался различными химическими опытами по малолетним шалостям, а тут вспомнилось к случаю.
– Странно, что птицы не испугались шума и дыма в саду, и вовсю чирикали… - замечает Шамхалову.
– Это не птицы, господин ротмистр, - отвечаю, - это система тайной передачи приказов и распоряжений подчинённых. К примеру, крик сойки означает «Внимание, готовность на счёт три», а крик пустельги «немедленный отход».
– Любопытно, - принц Персии реально заинтересован, - это вы сами придумали?
– Никак нет, американские индейцы, - мне лишнее внимание к своей персоне ни к чему.
Подполковник интересуется у станичников их мнением.
Тимофей уже пошушукался со своими, и выражает общее мнение, что такого пластуны не ожидали, а стало быть, японцы, точно окажутся захвачены врасплох. Мало того, Тимофей заявил, что часть казаков даже готова пойти ко мне на выучку, уж больно охота им эти новые приёмы перенять. А посему ходатайствует перед начальством прикомандировать с десяток казаков к моему разведвзводу, или, как здесь говорят, «команде охотников».
Начальство убыло, пообещав переговорить с командиром бригады генерал-майором Степановым о просьбе казачков и введении в полку некоторых моих новшеств: дымов и птичьих перекличек для управления войсками, когда невозможно отправить посыльного или передать приказ флажково-семафорной азбукой.
А мы накрыли казачкам поляну. За недержание обид, боевое братство и товарищескую взаимовыручку.
За третьей чаркой договариваюсь с братьями Лукашиными, ежели их просьбу удовлетворят, чтобы подтянули остальных бойцов в пластунской подготовке. А меня ещё и в сабельной рубке и конной выездке.
Наутро Шамхалов передал мне вызов в штаб бригады к Степанову. Прибыл, улыбнулся в ответ на кислую гримасу Вержбицкого и был с группой поддержки в лице ротмистра и подполковника запущен к комбригу генерал-майору Николаю Петровичу Степанову.
Маскировочные накидки генерал-майора не шибко заинтересовали, а вот разноцветные дымы… Приказано было продемонстрировать их прямо в начальственном кабинете… При открытом окне.
Ну я и продемонстрировал…
Генерал кашлял от дыма и в голос ржал, когда в штаб стала ломиться бригадная пожарная команда, решившая, что случился пожар. Разведывательно-диверсионное подразделение из моего взвода и прикомандированных казаков мне разрешили создать в обмен на раскрытие бригадным сапёрам секрета разноцветных дымов. А я что? Мне не жалко.
Глава 8
Глава 8
Ну вот, теперь у меня под рукой не полтора отделения драгун, а полноценный взвод в три десятка бойцов. Самое ценное приобретение – Лукашины: старший и младший. После долгих препирательств с их начальством, мне удалось зачислить братьев в разведвзвод.
На этом приятные сюрпризы закончились, начались неприятные. Прибыла дюжина пластунов, надёрганных из разных команд.
Я в отборе не участвовал, но из опыта знал, что пополнение формировали по принципу «бери боже, что нам негоже», то бишь ко мне сплавили самых никудышных или проблемных казаков. Какой нормальный офицер расстанется с лучшими бойцами?