Ротмистр Гордеев
Шрифт:
А если учесть, что этот вопрос подбора кадров курировал мой хороший «друг» - Вержбицкий… Уж он-то никак не мог упустить возможность нагадить мне по полной программе.
В общем, ничего хорошего я не ждал и мысленно был готов к неприятностям.
И, как в воду глядел. Проблемы начались ещё с первого дня на общем построении взвода.
Началось…. Если мои драгуны и Лукашины переоделись в нечто смахивающее на цифровой камуфляж (кто б знал, кто ведал, каких трудов мне это стоило и в какую копеечку обошлось), то пластуны
Судя по пунцовой физиономии Бубнова, казаки его не послушались, а ведь я отдал унтеру приказ проконтролировать переобмундирование. Форсят как моряки в Великую Отечественную. Те тоже не хотели снимать тельняшки и бескозырки. Широкая морская душа не позволяла…
И что прикажете делать? Измордовать и уподобиться негодяю Вержбицкому? Арестовать и отправить на губу?
Так ведь мне с ними ещё в разведку ходить с риском заполучить пулю в спину. А ещё обиднее облажаться перед Вержбицким.
Годы службы сделали из меня неплохого психолога, я научился вычленять лидеров и работать с ними. Вот это мордатый здоровяк, явно, был заводилой. Он даже не пытался спрятать откровенную насмешку.
Ну-ну…
– Фамилия?
– Рядовой Сорока, вашбродь, - гаркнул он.
– Выйти на два шага из строя!
– Есть! – Он с ленцой выполнил приказание и замер всё с той же полупрезрительной насмешкой.
Похоже, меня тут ни во грош не ставят.
– Чего улыбаешься, Сорока?
– Да на ваших драгун глядючи… Никак не пойму: мужики они, чи бабы?
Бойцы зашумели.
– Тихо! – приказал я и снова повернулся к Сороке:
– С какой стати ты их в бабы записал?
– Да уж больно чудно разоделись – на солдат не похожи.
– Не похожи, говоришь. А я – похож на офицера?
Вопрос был провокационный, на мне был точно такой же камуфляж, как на бойцах, даже погоны разглядеть было трудно.
Сорока замялся.
– Говори, не стесняйся.
– Чудите вы, вашбродь, - наконец, выдавил из себя Сорока.
– Хм… А сам-то ты как – давно шашку в руках держал или как баба с хворостиной за гусями бегаешь?
Удар был ниже пояса, казак разом растерял улыбку и побледнел от злости.
– Никак нет, вашбродь. Моя шашка завсегда при мне.
– Давай проверим, как ты её держишь. А ну, шашку наголо!
Он вытащил клинок из ножен и выжидательно посмотрел на меня.
– А теперь нападай на меня!
– Что, вашбродь?!
– Атакуй! Руби смело – ничего не бойся!
– Как прикажете, вашбродь, - чересчур легко откликнулся Сорока.
Бубнов дёрнулся, но я знаком остановил его.
Сорока сжал эфес до тёмных пятен на пальцах и резко с оттяжкой рубанул, даже не подумав на мгновение замедлить ход руки, чтобы я мог уйти из-под удара. И, тем не менее, его шашка впустую пробороздила воздух. Я успел уклониться.
Сорока недоумённо хмыкнул.
– Вертлявый вы, вашбродь.
– Чего стоишь – продолжай, - потребовал я.
Казак повторил выпад с прежним успехом.
– Ещё! – велел я.
Вжух! На сей раз я не стал уклоняться, а подался вперёд, успел перехватить его занесённую руку. Рывок, и шашка Сороки лежит в одной стороне, а сам он валяется в пыли в другой.
– Бери, - я подтолкнул ему клинок ногой.
Он поднялся и послушно схватился за шашку.
– У тебя ещё одна попытка. Если снова окажешься на земле, и ты, и твои приятели оденутся так, как я прикажу.
Казак сменил тактику. Он не стал рубить, а попытался насадить меня на острие как перепёлку на вертел.
Я подался чуть в сторону, пропустил его выпад, развернулся спиной и, перехватив клинок правой рукой, двинул левым локтем ему в брюхо.
Сорока хватанул ртом воздух, выпустил оружие и плюхнулся на землю. Его шашка осталась у меня.
– Встать в строй! И чтобы через пятнадцать минут все были переодеты, как было приказано. Бубнов, проследить.
– Есть, проследить!
Ровно через четверть часа я лицезрею пусть безобразно, но единообразно обмундированный взвод.
– Другое дело! Займёмся вашей физподготовкой.
Прогоняю солдат через смастерённый ординарцем турник. Крутить «солнышко» и вытворять акробатические трюки я не прошу. Достаточно подтягивания и подъёма с переворотом.
Половина станичников демонстрирует откровенно неважные результаты, хотя все как на подбор – жилистые и поджарые.
– Мало каши ели, - усмехаюсь я и сам отправляюсь к турнику.
На душе тем временем тоскливо: это в прошлом теле я крутился на снарядах круче любой обезьяны, шатбс-ротмистр похилее меня будет.
Однако внутренние резервы чего-то да стоят, подтягиваюсь раз двадцать и толком не устал.
Драгуны посматривают на казачков с усмешкой, дескать, уел их наш командир.
Закончив, сообщаю, что через месяц буду принимать у каждого экзамен, норматив – минимум десять подтягиваний.
Бег. Пластуны к нему привычны и уделывают драгун в два счёта, однако меня никто перегнать не может. Эх, ребятушки, знали бы вы, сколько за моими плечами марш-бросков в полной выкладке…
После пробежки все стоят на полусогнутых и не могут отдышаться.
Что, думаете на это всё? Как бы не так! Впереди занятия рукопашной.
И тут мне есть чем удивить как станичников, так и драгун. Боевому «балету» инструкторы меня не обучали, прыгать на три ветра и крутить «вертушки» я никогда не умел, но вот качественно уронить противника на землю, обезоружить, заставить его утихнуть или, при необходимости, отправить на тот свет – это всегда пожалуйста.
Понятно, что до рукопашной доходит, когда оба противника прое..., то есть потеряют всё, что можно, но техника такого боя никогда не бывает лишней.