Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
Утрясти ситуацию легче оказалось на словах, чем на деле. Вадим явно не считал себя виноватым. Он не стремился скрыться от коллектива, всё время был на виду, так же как всегда шутил и смеялся. Глядя на него, такого самоуверенного, ни у кого бы не хватило решимости проводить с ним воспитательную работу, слова просто терялись, превращаясь в пустой звук, доводы и аргументы становились незначительными и глупыми. Он был выше всяких пустяков…Он, наверное, даже не думал, что произошла какая-то трагедия. Так, лёгкое недоразумение, не больше. И это в то время, когда моё собственное сердце разрывалось от горя и отчаяния!
Как же так, думала я, не переставая. Как же так? Неужели для Вадима
Огромной толпой шли мы на станцию… Падал крупный, пушистый снег, тая, мочил мех на моём капюшоне, и я так же как в гримёрке инстинктивно прижималась к идущей рядом Татьяне Евгеньевне.
– Тебя знобит что ли, Ксюш? – Постоянно спрашивала она, и я в ответ только молча качала головой. То ли да, то ли нет. Я не знала, что со мной творится. Хотелось лечь и заснуть. Крепко. Глубоко. Может быть даже на всю жизнь. Представляю, как переполошились бы все, узнав, что я с горя впала в летаргический сон. Я бы лежала на кровати – бледная и прекрасная… Год, другой, третий… И тогда бы, может, Виталик меня простил. Он бы пришёл – робкий и смущенный… Посмотрел бы на меня, любуясь… А потом наклонился бы и поцеловал. И я бы очнулась от его поцелуя, мы бы оба заплакали, обнялись… И были бы вместе…Всегда…До самой смерти… Как это здорово.
Вот только мечтать не вредно. И спящей красавицей мне никогда не стать. И любить по-настоящему я не умею, иначе не допустила бы до себя Канарейку и на пушечный выстрел. Моя тоска по Виталику – это вряд ли зовётся любовью. Просто я к нему привыкла. Просто он любил меня и был очень удобен. Я всё это понимала и всё равно хотелось плакать, потому что Виталик, мой ласковый, порядочный Виталик, никак не заслуживал подобного двойного предательства. Никак… Я же повела себя с ним отвратительно. И даже не попыталась ничего объяснить, даже не оправдалась.
Снег все шёл и шёл…Скоро Новый Год…Я так мечтала встретить его с Виталиком. Ведь как встретишь – так и проведёшь. Значит, не судьба. В школе будет новогодняя дискотека… Я буду танцевать со всеми. Только не с Виталиком. А мне бы так хотелось с ним танцевать под красивую, медленную песню… Чувствовать его нежные руки на своей талии, смотреть в его ласковые глаза, полные чистой и преданной любви… Как я могла не ценить этого? В моих руках был настоящий клад, который я легкомысленно вышвырнула в грязь и растоптала… Так мне и надо…
32
Мама встретила меня дома. Я сама ещё утром попросила её не ждать меня в Доме Офицеров, опасаясь, что она увидит рядом со мной Виталика. Напрасные меры предосторожности. Всё прахом. Больше мама никогда не увидит нас вместе, у неё не будет причин волноваться за мою нравственность. Хотя… И Вадим в нашей квартире больше не появится. И это её, скорее всего, расстроит. Ну и пусть. Мне, в любом случае, сейчас гораздо хуже, чем ей…
Как выяснилось, мама не разглядела с последних рядов моего лица. Пожаловалась только, что нарумянили
– Ты чего смурная такая? – Мама сходу увидела моё состояние, я ещё раздеться не успела в прихожей. – Случилось что ли чего?
– Ничего. – Отстранённо промолвила я. – Как тебе спектакль?
– Неплохо. Ты, правда, несколько скованно себя вела. А так, в принципе, всё хорошо. Мне понравилось.
Я кое-как выдавила из себя улыбку и постаралась как можно скорее уединиться в комнате. Здесь наконец-то я могла с чистым сердцем окунуться в свои страдания, выплакаться вволю, а заодно и обдумать всё хорошенько. Итак, что мы имеем на данный момент? Очень абстрактный любовный треугольник. Почему абстрактный? Потому что всё в нем относительно и несерьёзно. Всё, кроме любви Виталика. Это – основа треугольника, гипотенуза, на которой держаться два катета – я и Вадим. Мы сами по себе… Мы никого не любим. Вадим идёт на поводу у своего кобелиного инстинкта и плюет на дружбу. Я душой тянусь к Виталику и в то же время схожу с ума от поцелуев Канарейки. Я не хочу быть с ним, но я хочу его самого. Я хочу быть с Виталиком, но особо не горю желанием завладеть им самим. По-моему, полный бред сумасшедшего.
А может всё наоборот? Может, это я – гипотенуза, поддерживающая катеты – Виталика и Вадима? Опять не то… Виталика в каком-то смысле я, может, и поддерживаю морально, а вот Вадима – нет. Он и не нуждается ни в какой поддержке. Он сам по себе, отдельно ото всех. Он не катет и не гипотенуза… Он… Он просто икс. Вечное неизвестное, искомое, непонятное… И с чего это вдруг меня потянуло на математику? С ума я, что ли, сошла от нервных перегрузок? То, что происходит в моей жизни, можно было обозначить одной умной поговоркой: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. И можно сколько угодно возмущаться по этому поводу: я, мол, ни за кем не гонялась… Это других реально таким образом обмануть, а себя не обманешь. Вадим меня привлекал. И точка. Просто раньше я изменяла с ним Виталику только в мыслях, и мой милый возлюбленный никак не мог меня разоблачить. А теперь всё… Маска сорвана. Смотрите все на истинное лицо Аксиньи Кондрашовой. Смотрите – и презирайте её мелочную, двуличную душонку. И радуйтесь, что вовремя опомнился Виталик от своего наваждения. Это Вадим, его хороший друг, опять постарался вставить на место вывихнутый сустав. Он привык уже это делать – быстро и почти безболезненно. Прирожденный хирург человеческих душ…Будь он проклят…
Я даже не заметила, как за окном стемнело. Потеряв счёт времени, я просто лежала на кровати, тупо уставившись в стену. Обои были ещё свежие. Розовые, с причудливым золотистым орнаментом. Раньше они мне очень нравились, а сейчас почему-то казались идиотскими и по-детски аляпистыми. И куда мама смотрела, выбирая тон? Она же такая стильная…
Не знаю, сколько бы я ещё так пролежала, находя изъяны в каждой части окружающего меня интерьера, если бы в прихожей не раздался звонок.
ВИТАЛИК?!..
Сердце бухнуло, сильно толкнувшись в грудную клетку, и я стремительно подскочила с дивана. Села, вытянувшись в струнку. От радостного волнения вспотели ладони… Ну конечно же, Виталик! Он не выдержал нашей разлуки и пришел мириться! Дурочка, как я могла расстраиваться по пустякам! Виталик любит меня, и я ему так же жизненно необходима, как и он мне!
Нужно было мчаться в прихожую, сломя голову, но я почему-то не двигалась с места. Вот щёлкнул замок на входной двери… Вот дверь закрылась… До моего слуха донесся мамин елейный, воркующий голос. А вот это уже настораживало.