Роза для герцога
Шрифт:
В это же время герцог задумчиво лежал в кровати. Горячка отступила, но на её место пришёл совсем другой, уже позабытый им жар. Его губы до сих пор жгло от того странного, случайного поцелуя, а перед мысленным взором стояло растерянное лицо инары. Её приоткрытый от удивления рот, широко распахнутые от возмущения глаза, зардевшиеся от стыда щёки. Этой ночью он поступил необдуманно и наверняка дал Розалин ещё один повод презирать его и ненавидеть, но как же ему хотелось вновь заставить её щёки зардеться, а дыхание замереть.
— Глупец! — Он ругал
И всё потому, что он, очнувшись от поистине страшного кошмара, где прямо у него на глазах карета с его супругой и сыном в очередной раз рухнула с обрыва, увидел склонившуюся над ним инару. Она смотрела на него взволнованно, и в глазах её не было ни капли ненависти или отторжения. Настолько она была прекрасна, что сердце в груди герцога на мгновение замерло и тут же забилось с удвоенной силой. Горячая рука Розалин лежала у него на груди, и оттуда по телу расходилась невероятная лёгкость. Она окутывала его и насылала пьянящий туман, будто после нескольких разом выпитых бокалов хорошего, выдержанного коньяка. Повинуясь моменту, совсем не думая о последствиях, он взял её ладонь и приложил к своим губам.
— Как мальчишка, — прошептал он, продолжая улыбаться, и снова прикрыл глаза, погружаясь в сон.
Утром, едва успев одеться, он вознамерился навестить Розалин и обсудить с ней их дальнейшее сотрудничество. Воевать ему с инарой не хотелось, держать её на привязи тоже. Когда Андриан уже собирался выйти из покоев, к нему заглянул Жак.
— Кхм, Ваша Светлость, — начал стражник неуверенно, — насчёт инары. Ночью, когда вам было плохо, она попыталась сбежать.
Андриан замер: такой новости он не ожидал и раньше бы, услышав её, обязательно разозлился. Но инара изначально не хотела приезжать в его замок, а побег этот был ожидаем. Да и злиться на неё почему-то теперь не получалось, как бы он ни пытался.
— И где её поймали? — спросил он спокойно.
— Внизу, под окном. По портьерам спустилась.
Андриан вздохнул: на привязи эту бестию точно не удержать, а отпускать её он пока не планировал. Его болезнь отступила, но надолго ли? Возможно, инара не излечила его, а лишь отсрочила горячку.
— Скажи слугам, пусть принесут чай и что-то из выпечки в комнату Розалин, — велел он Жаку, а сам уверенно направился к строптивой бестии. Ну, не может же их война длиться вечно?
Когда он постучал и открыл дверь в её покои, Розалин уже одетая сидела на краю заправленной постели, а Дори взволнованно кудахтала что-то, склонившись над правой ногой инары.
— Что у вас случилось? — спросил он, ускоряя шаг и начиная волноваться вместе со служанкой.
— Ох, Ваша Светлость, — Дори замялась, — тут… ну, вам, наверно, уже… — она побледнела.
— Я подвернула ногу, — сказала Розалин спокойно. — Ничего страшного не произошло.
В памяти Андриана начали всплывать события прошлой ночи. Теперь он вспомнил, что инара, разозлившись на него, не вылетела из комнаты, как фурия, и вместо этого похромала к двери.
— Понятно, — процедил он, на этот раз испытывая явное недовольство. Факт её побега почему-то не вызывал у него эмоций, в отличие от её подвёрнутой — он опустил взгляд — и распухшей лодыжки. — А ты что не можешь её вы… — он осёкся и покосился на Дори. — Выйди ненадолго. Нам с Розалин нужно поговорить.
Всё ещё бледная служанка спешно раскланялась и покинула комнату, оставляя их наедине.
— Ты что не можешь себя вылечить? — он повторил свой вопрос.
— Инары себя лечить не могут.
— Ясно, — герцог кивнул и присел на кровать рядом с ней. — Значит, вызовем лекаря. — Он заметил её удивлённый взгляд и улыбнулся. Розалин выглядела свежо и опрятно, несмотря на бессонную и, как выяснилось, полную приключений ночь. А после его появления в комнате, на её щеках появился заметный румянец, отчего её алые губы смотрелись ещё ярче.
— Вы снова надо мной издеваетесь, да? — спросила инара настороженно, отвлекая Андриана от его мыслей. — Вам ведь уже всё рассказали.
— А, ты об этом. Да, про твой побег я знаю. Потому и пришёл. Стыдно признаться, но наши перепалки меня немного утомили. Да и тебе, я вижу, — он снова посмотрел на её распухшую лодыжку, — они не пошли на пользу. Поэтому я предлагаю заключить мирный договор. Я дам слово, что отправлю тебя обратно на юг, если взамен ты добровольно останешься здесь, скажем, на полгода. Пока мы не убедимся, что моя болезнь не вернётся. Но если она проявится вновь, ты пробудешь со мной до тех пор, пока её не излечишь. Ну, что, как тебе такое предложение?
Вместо радостного согласия инара недовольно поджала губы и притихла. Андриан не стал её торопить и бесцеремонно разглядывал её лицо, пытаясь уловить на нём смену эмоций и угадать её мысли. А мыслила она совсем иначе, нежели северянки или даже те южанки, которых ему приходилось встречать раньше. В Розалин удивительным образом сочетались стеснительность и вспыльчивость, кротость и умение постоять за себя. Она была полна противоречий, и именно это завораживало и притягивало к ней Андриана.
— Кхм, — он осторожно напомнил ей, что всё ещё ждал ответ.
— Полгода — это очень много. — От недовольства, казалось, инара вот-вот начнёт пыхтеть. — Мне у вас тут вообще не нравится. — Эта фраза, брошенная ею невзначай, задела Андриана не на шутку. В ней он услышал: «Вы, Ваша Светлость, мне не нравитесь совершенно!» В этом он, конечно, не сомневался, но лишних напоминаний о том слышать не хотел. — К тому же, как я и говорила ещё в Каринэе, вы ничем не больны.
Видят источники, он шёл к ней в самом прекрасном расположении духа и собирался сохранить его таковым, уходя из этой комнаты. Но эта инара…
– Наказание какое-то! — Андриан подскочил с кровати. — Вчера ночью ты, — он направил на неё указательный палец, — сама, — и сделал ещё один выпад в её сторону, — меня лечила. Ты можешь объяснить, что изменилось в моей болезни с тех пор?
Инару его вспышка гнева совсем не впечатлила, она лишь пожала плечами и повторила свой вердикт:
— Вы и вчера больны не были.
Андриан шумно выдохнул и не стал с ней спорить. Доказывать что-то этой упёртой бестии теперь казалось ему бесполезной затеей, но Розалин не смаковала свою победу, а смотрела на него серьёзно и задумчиво.