Роза из клана коршуна

Чернявская Татьяна

– Вы чего, совсем оборзели?
– возмущённо, но, на всякий случай, негромко и невнятно пробормотал Владомир, ощупывая разбитое лицо.

– Да, я...- Стилш рванулся снова ударить, но более сдержанный Шолок перехватил взлохмаченного собрата в полёте.

– Зачем ты сделал это?
– Ирвин, как замыкающий, лучше других держал себя в руках и голос его лишь немного выдавал бушующий гнев.

– Э...
– колдун попытался сфокусировать расползающийся взгляд на гроллине и выудить из ноющей головы подёрнутое пеленой боли воспоминание. Получалось плохо.

– Зачем ты сожрал его, сучонок?!
– самый сдержанный воин, только сердечно тряхнул колдуна за

грудки, прикладывая больным затылком о стенку повторно.

Изображение встало на место и Владомир наконец чётко увидел, как по велению гласа перепрыгивает двух долговязых вурлоков, зацепившись рукой за уступ над потолком в узком тоннеле, давит призрачное яблоко ногами и начинает глотать дымные ошмётки. Толи от способа возвращения памяти, толи от омерзения мужчину тут же вывернуло на ближайшего вурлока слегка светящейся вонючей массой.

– Э...
– ведун просто не мог поверить в случившееся и лишь бессильно разводил руками.
– У-у-у и...

– Что дальше?
– не унимался Стилш, который в придачу получил от помешанного сапогом по роже, когда пытался оттащить и воспринимал это, как личное оскорбление.

Владомир отстранённо повторил, слегка пискляво: "... теперь точно всё!", дёрнул головой, но не потерял сознание подобно другим отблескам видящей, поскольку из разбитого носа снова пошла кровь. Мужчина выудил из кармана видавший виды платок, потёр им по наросту скользкой и холодной плесени и брезгливо, двумя пальцами приложил к своей переносице, искренне надеясь, что профиль ему не слишком испортили. Он поднял глаза к потолку, где над развилкой болтался перекошенный и разорванный когтями оборотня портрет молоденькой, улыбающейся девушки с различными глазами. Владомир подмигнул названой сестре здоровым глазом.

– Дальше будет весело!
– колдун поднялся, картинно опираясь на Ирвина и пошатываясь для большего драматизма.
– Кажись, ваш Тварник вырвался. Ой, чё ж там щас в городах творится... Так, мужики, вы видите, куда Корсач показывает. Туда дружно и чешем. Держим бодрый темп, никуда не сворачиваем, с незнакомыми не разговаривает, стены не мацаем, в рот ничего не берём и быстренько приводим подмогу, пока здесь всё не ухнуло. Врубинштейн? Не боись, детки, я вам даже свой кулончик оставлю, чтоб не плакали, давайте, валите-валите отседва подобру-поздорову пока ещё можно.

– Ты?
– Шолок правильно уловил настроение, или по-своему сопоставил случившееся, но уже привязывал обратно своё оружие, готовясь к забегу.

– Мне ещё Корсач спасать, - голосом, полным наигранного героизма, но испорченным из-за разбитой губы проговорил колдун и спешно отправился обратно, растворяясь в темноте тоннеля.

"Ведун чокнутый", - подумал Шолок, подбирая с земли светящийся артефакт последнего колдуна в Долине. "Псих", - отстранённо заметил Стилш, думающий больше о выволочке от Рокирха за потерянного колдуна и оставленный пост. "Да чтоб ты здох в этом могильнике!" - оглянулся в темноту самый спокойный и выдержанный из гроллинов Ирвин. "Ты у меня ещё посмотришь, сволочь, как Читающим помыкать, словно ведуном паршивым! Я тебя уничтожу! Я Читающий!" - повторял про себя переполненный холодным гневом ведун, переходя на бег. Он чуял лишь один запах - аромат свежего тадо, это было уже что-то в беспросветной мгле обиталища Тварителя.

Странности в поведении дурака стали проявляться к концу дня. Он нервничал, громче обычного ворчал и ругался, стал агрессивным и наотрез отказывался приносить палку и проверять, как подкован любимый и самый буйный жеребец светлости советника Нлуя Альботроса. А после и вовсе слёг, уставившись немигающими

глазами в небо и, как молитву повторял несуразные и путанные слова толи странного призыва, толи древнего гимна вурлоков, который и сами дети белого песка не все наизусть знали. Болезного решили не трогать до утра, просто оттащили подальше от лошадей и телеги, даже не стали связывать, а зря....

Мирно спящие на мешках с поклажей люди не подозревали, что караульный не заметит, как Грэлль моргнёт и глаза его нальются чёрным...

Впрочем, никто не успел заметить... нигде...

О точке: истоке и устье

Каринаррия Корсач постаралась подготовить себя к красивой гибели. Девушка с трудом выбралась из-под мёртвой туши огромного оборотня, стёрла обрывком собственной рубашки кровь с лица и шеи, промокнула побуревшие и напитавшие не самых приятных запахов волосы, вытащила из руки мёртвой вурлачки отцовский меч и села на одну из плит, стараясь придать себе гордый и умиротворённый вид, по возможности не замечая две уродливые туши, чтобы не испортить момент тошнотой или падением в обморок. Поза была достоянная, скульптурная и по-своему безукоризненная. Каринаррия закрыла глаза, по её подсчётам Охотник, сбившийся со следа из-за первичной эйфории, сейчас должен был круто развернуться и броситься обратно за своей добычей, представ перед ней во всей полноте своей мощи. Только время тянулось медленно, а Охотник появляться не спешил...

"Странно всё как-то заканчивается, - думала она, подавляя в себе волны раздражения из-за непунктуальности своего убийцы.
– Я наивно полагала, что должна умереть сразу же, как только вырвется Тваритель. Долгие мучения совершенно противоречат здравому смыслу! Конец света должен быть моментальным и по возможности монументальным, а не растягиваться нелепым фарсом! Право, не идти же мне самой искать заблудившегося Охотника! Идиотизм какой-то... Охотник чует души, и запах свежее убитых никак не мог сбить его с толку. Определённо, не стоило вмешиваться в ход предначертанного, из этого только нелепицы получаются. И это похищение..."

Девушка поднялась с места и решила подправить общую картину своей смерти: присыпала собственные босые следы бурые от крови оборотня; прикрыла уродливый обнажённый живот вурлачки и подтащила обратно отлетевшую голову. Брать в руки часть тела с застывшим на лице выражением нечеловеческого ужаса было слишком противно, поэтому Каринка подталкивала обрубок кончиком ужасно тяжёлого меча, надеясь, что так будет менее оскорбительно, чем просто ногой. Саму композицию из тел трогать не стала. Во-первых, она была достаточно живописной. Во-вторых, могло просто не хватить выдержки.

– Вот тебе и будущая правительница, - Каринка мельком глянула на грязное и грубое лицо женщины и тут же отвернулась.
– Могу представить, что она уже рассчитала, как заставит меня привести её к артефакту, а потом убьёт и вернётся к благодарному Рокирху скорбеть у него на груди из-за растерзанной оборотнем ведьмы. Совершенно не могу понять: как можно приравнивать человеческую жизнь к удовлетворению собственного тщеславия, если даже не можешь продуманно составить план её отъёма. И этот артефакт ещё... Существует ли он вообще в природе? Возможно, вся легенда - лишь муляж, вовремя подсунутый очередным ведуном отчаявшемуся тадо, жаждущему свободы. Если бы такая несказанная сила существовала, голос бы скорее всего поставил меня в известность хотя бы для того, чтоб доказать, что я ей никогда не завладею. А если и есть она здесь, то где?