Роза пустыни
Шрифт:
— Отщепенцы, блудные сыны, леди Элизабет. В нашей семье раз в два поколения рождается паршивая овца.
Неужели этот человек совершенно безумен? Пытается обсуждать с ней вопросы сельского хозяйства посреди ночи?
— Паршивая овца, — эхом повторила она, испытывая легкое огорчение. — Не понимаю.
Он перестал шагать по палубе, остановился прямо перед ней и скрестил руки на груди.
— А я — самая паршивая из всех паршивых овец семейства Уиков. Именно поэтому я и уехал из дома. Поэтому шесть долгих
Она наконец поняла, о чем он говорит, и душа ее наполнилась состраданием.
— Милорд, я прекрасно понимаю ваши чувства, — с глубокой убежденностью заявила она.
Он был поражен.
— Понимаете?
Она кивнула:
— Я сама уже три года не видела отца. Да и тогда он пробыл дома всего две недели, а потом снова вернулся в Египет.
— Я не думаю…
Она прервала его, подняв руку:
— И дело не только в этом.
Он упер руки в бока и стал пристально ее рассматривать. Элизабет призналась себе, что его взгляд заставляет ее нервничать.
— Не только?
Ей было больно, но она чувствовала потребность рассказать ему все. Иначе как же доказать ему, что она действительно понимает?
— К сожалению, я нередко огорчала матушку.
Казалось, ее признание его изумило.
— Боже правый, что привело вас к такому выводу?
— Это яснее ясного, — ответила она просто. — Я слишком откровенна. Слишком упряма. Слишком импульсивна. И рост у меня слишком большой.
Он расхохотался.
— Рост?
Она обиделась:
— Я ничего не могу поделать с тем, что слишком высокая, милорд. Но я отказываюсь жаться в углу и казаться маленькой и хрупкой, когда я вовсе не такая.
Он попытался ее успокоить, мягко проговорив:
— Вы мне не кажетесь слишком высокой. По-моему, вы прекрасны.
Она покраснела от удовольствия.
— Это только потому, что сами вы такой великан, лорд Джонатан.
— Гм.
Не может быть, чтобы его смутили ее слова. Ей он действительно казался очень большим.
Элизабет решила быть с ним откровенной до конца. Вздохнув, она сказала:
— Но и это еще не все.
Лорд не удержался, чтобы не поддразнить ее:
— Похоже, вашим грехам нет конца.
Она сделала глубокий вдох и решительно сказала:
— Я считаю, что лондонский сезон — это пустая трата времени и денег.
Его красивое лицо осталось совершенно серьезным, но Элизабет показалось, что он сдерживает смех.
— Правда? — наконец сказал он.
— Да. Это просто унизительно. Лондонский сезон придуман только для того, чтобы демонстрировать молодых девушек на выданье, как товар, выставленный для продажи.
— В этом что-то есть, — признал он.
— Но даже если это было бы не так, меня вывозить в свет просто опасно. Я совершенно не знаю, что говорить и делать. Я не умею вести светскую беседу. Я слишком
— И?..
— Для меня невыносима мысль о будущем. Я должна выйти замуж за сына какого-нибудь графа, родить ему наследника и еще сына про запас. А потом буду беззаботно менять любовников, как делают другие дамы из круга Мальборо-Хаус.
— Из круга Мальборо-Хаус?
— Это те, кто находится рядом с его королевским высочеством принцем Уэльским, — объяснила она. — Я для такой жизни не подхожу, милорд. Совершенно не подхожу.
Казалось, его заинтересовали ее слова.
— А для какой жизни вы подходите, миледи?
Элизабет поняла, что сейчас выкажет себя глупой мечтательницей. Ну и пусть, решила она.
— Я хочу, чтобы моя жизнь была как можно полнее. Я хочу повидать мир, пережить массу интересных приключений, а потом, когда стану старше, хочу выйти замуж, жить в деревне и растить счастливых здоровых детей — чтобы их был целый дом. Мне не нужен великолепный особняк или огромное поместье, но мне хотелось бы иметь библиотеку и немного земли для сада.
— Для сада? — повторил он звучным голосом.
— Да. В особенности для розария.
Лорд Джонатан уже не поддразнивал ее:
— А вы нашли его, того идеального мужчину, за которого выйдете замуж?
Она сама не сознавала, насколько невинным был взгляд, который она обратила к нему.
— Увы, нет.
Его речь вдруг зазвучала резко:
— Такой мужчина — это всего лишь мечта, леди Элизабет.
— Возможно, — ответила она. — Но это — моя мечта. И когда-нибудь я его найду.
Черный Джек затряс головой. Господи, что с ним происходит?
Ему не спалось, он вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. И вдруг начал читать этой девочке древнюю любовную поэму.
Нахмурившись, он напомнил себе, что сейчас не время кривить душой. Леди Элизабет — не девочка.
Она очень молода, это так. Но она отнюдь не ребенок. Разве может ребенок иметь такое чудесное тело и такой острый ум? В своем отделанном кружевами халате она казалась одновременно девочкой и женщиной, скромной и пылкой.
Чертовски неприятное противоречие.
На секунду лорд дал волю воображению. Прикрыв глаза, он необычайно живо представил себе, какой шелковистой окажется ее кожа, когда он прикоснется к ней, как длинные густые пряди ее волос обовьются вокруг его руки.
От нее исходил легкий аромат, манящий, естественный. Звуки ее голоса ласкали его слух: чистые, мелодичные, с чуть заметной обольстительной хрипотцой, о которой она явно не подозревала.
Джек открыл глаза и заглянул в ее лицо. Губы у нее были влажные и свежие, нижняя казалась чуть припухшей. Ему вдруг захотелось узнать, каким окажется их вкус: медовым или, может быть, винно-сладким?