Рождение экзекутора. 1 том
Шрифт:
***
Стив отлепил плечо от теплого пластика и, прищурившись на вездесущеe солнцe, вышел из лифта. Вздохнул, привычно бросив взгляд налево. Туда, к гаражам, удалялась пустая кишка коридора. Прозрачный потолок и безликие двери. Как всегда днём тут никого нет: гвардейцы играют на полигоне. А в самом углу, его обиталище. Очень удачно: пять шагов из лифта и дома. Он до сих пор не был уверен, почему его поселили именно сюда. Наверное, для того, чтобы он не потерялся по дороге и нигде не шатался. Стив хмыкнул. Интересно, а в соседней с ним комнате по-прежнему никого? Проверять не хотелось. Как раз год назад изоляция, в которой он вырос, начала уменьшаться. Барьер, отталкивающий его ото всех, понемногу растворялся, начали к нему черепашьими шажками приползать вольности. Он уже мог
Стив приложил руку к замку, и дверь, узнав жильца, с тихим шелестом отъехала в сторону. Внешняя стена из пластикла была затемнена. Ткнул пальцем в управление, сделал окно односторонне прозрачным, и вся узкая входная комната моментально осветилась. Вот он и дома! На секунду замер, разглядывая свои владения. Вдохнул чистый безвкусный воздух. Всё смотрелось чужим и отстранённым, словно обтянуто прозрачной изоляцией. Тесным. По левой руке стеллаж с книгами и под полками тахта в нише. Любимый могучий стул сиротливо жался к окну инородным пришельцем. Стив ухватил деревянного монстра за широкие подлокотники и засунул на привычное место, к столу системного пульта. И теперь обратно к двери можно было только просочиться в узкую щель за спинкой кресла или прошагать по тахте. Стиву не хотелось прыгать по тахте. Он проскользнул за креслом, проехавшись голым животом по обитой гобеленом спинке, и остановился, водя указательным пальцем вокруг черного экранчика входа. Посмотреть? И что он там найдет нового? Может, Джи передумал и открыл хотя бы узенькую щелочку в его прошлое?
Он покусал губу, положил руку на панель и послал запрос: «Экзекутор?»
В ближайшем уголке экрана, занимающего почти всю стену, высветились два слова: «Статус. Регламент».
Регламент он наизусть знает и сможет тихой тенью ходить за Джи даже в глубоком обмороке, фыркнул про себя. Открыл «Статус».
«...Экзекутор — символ единения Императора с народом, личное имущество Императора. Символ воли Императора. Попытка уничтожения телесной оболочки экзекутора карается множественной смертью...»
Так, эту болтовню он знает и помнит. Интересно, где сейчас Фарисса? И как там вообще на Гайдере? Кто там наводил порядок, пока экзекутор пугал дикусов, щелкая кваржиным клювом? А Джи ничего не сказал. Джи вообще ничего не сказал. Угу, зачем императору разговаривать с имуществом? Может, оставил информацию в системе? Хотя прямого сообщения нет...
«Идентификация?»
«5 Столетие, 63 год, 6 месяц, 24 день Империи. Планета Джи, главная база, комнаты экзекутора. Активация системы — экзекутор».
Ладно. Быстро послал следующий вопрос: «Вседержитель Дитсайрс 16-й, Гайдера?»
«...Смерть — 5 Cтолетие, 62 год 9 месяц 14 день Империи, планета Гайдера, столица Имра, дворец вседержителя».
Умер, ну да... Тот посол, как его... Яр был запланирован в регенты. Интересно, как найти Фариссу? Хронология после бунта?
...Зачистка области Зарсипшу... Регент Яр знакомится с Гайдерой... Угу, нужно было Яру знакомиться, лет двадцать там просидел... Вот! Конфиденциально: перемещение бывших битерере и ирере на Жилайсу, так... А это что? Праздник в честь мира и визит Императора были окончены казнью бунтовщиков. Визит Императора без экзекутора? Казнь бунтовщиков? Какая казнь?! Стив застыл. Экзекутор же бегал в пустошах? Но рука уже сама включила запись церемонии, а память услужливо подтверждала изображения собственными воспоминаниями. Вот он в виде Марка в карете с Джи. Вот он на планере с длинной черной саблей. Нет, это у них называется меч... По желтому песку бегают приземистые горбатые шакалы, неслышно стукаются костяными выростами на мордах. Орут зрители. Над ареной кружат флаера, из них выбрасывают тела. Он мечется, летает и рубит, внутренности падают на планер, теплым мазнуло по лицу... Стряхивает дрянь и не успевает. Не смотрит, куда падает человек, а снова мчится к выброшенному преступнику. Шакалы дерутся, обжираясь свежим мясом... Белая ладонь на кровавом песке... Слабость на ужине, Джи дает
Стараясь размеренно дышать и успокаивая галопом поскакавшее сердце, забрался с ногами в кресло и выключил проектор. «Крошки! Твои Крошки!» Другая Крошка! Это не он! Вот для чего инкубатор! Совместить память! Стив зажмурился и помотал головой. Перед глазами летали фрагменты императорского визита на Гайдеру, казнь, рука на песке, праздник регенства, кровь. Нет! Потом! Он не может! В бездну Гайдеру! Подумает потом. Успокоится и вспомнит. Сейчас ванна — очиститься, прийти в себя!
Стив слез с кресла и пошел в спальню.
Всё осталось на своих местах. Громадный шкаф разделял обе его комнаты. На глухую внешнюю стену — окно сделать Джи не разрешил — падал теплый свет от перегородки гигиенического угла, вылезающего полукругом почти до середины спальни. Дверь в карцер, прямо за изголовьем кровати, была задумчиво приоткрыта. Неужели Джи оставил ему там подарок? Стив обошел кровать, и цепь с металлическим ошейником, гостеприимно сложенная колечками на полу, заставила ухнуть в пропасть только что успокоившееся сердце. Это дом. Его дом.
Стив помянул Генри ласковым словом, отстегнул крепёж и зашвырнул цепь в карцер вместе с ошейником. Выдохнул и плотно закрыл дверь. «Крошки»... В бездну!
Но всё же... Он распахнул шкаф. Как и думал: полно новых вещей на теломорфу Марка. Зато ящичек с мелочовкой — ракушками, бусами из расписных косточек, плетеным кошельком и прочей ерундистикой, которую Хакисс забыла выбросить после смерти зверей — пуст. Поморщился и выдвинул хранилище экзекуторского ножа. Нож лежал на месте. Но ножны были новые — на ремне под пряжкой отсутствовало маленькое "ха", выцарапанное Хакисс. Стив со стуком задвинул ящик.
— Император любит мёд, почему и кто поймёт... Крошка ненавидит мёд и в печали тут живёт, — продекламировал Стив себе под нос, включая горячую воду.
Джи любит, когда от его эксперимента пахнет медом. Поменял все настройки так, что Стив с этим ничего сделать не может, метаморф он или нет. «Настройки». Дошел совсем. Уже сам о себе, как о механизме, думает. Но от тяжелого и липкого аромата он не избавился даже в шкуре кварга. Птицеголовые мясоедные лошадки обонянием не отличались, охотились, полагаясь на большие уши и маленькие зоркие глазки, но, видимо, разило от него странно: встречные звери удивлялись. Встречных в идеале и в степи у кварга не бывает. Кого кварг встретит, того кварг и скушает. Он-то старался ловить травоядных овечек и антилоп, но мелкие шакалы и пустынные голенастые кошки знать не знали, что он их не будет есть, нюх имели хороший и должны были удирать от него, как от огня. Вместо этого несколько раз к нему чуть ли не вплотную подходили, изумленно лупая глазами. Не могли, бедняжки, совместить обонятельный образ со зрительным. Зато потом, когда этот странный образ делал в их направлении пару прыжков, они чуть из собственной шкуры не вылетали от ужаса. Но он все-таки настолько с ума не сходил — кошек с шакалами жрать. Интересно, не сошли ли потом с ума те кошки?
Пока набиралась вода, неуверенно бросил взгляд в зеркало, подвязывая повыше длинные волосы. Кожа по всему телу так и осталась, как у восьмилетнего ребенка: равномерно покрытая почти невидимым пушком, и никаких особых примет или родинок. Общий вид на двенадцать-пятнадцать стандартных лет. Вчерашний школьник, юный лаборант... Получилось всё, как хотел, кроме длины волос. Сразу видно, что Джи ковырялся в инкубаторе. «Нулевая программа!» Была б нулевая — волосы были бы короткие. Исподлобья и настороженно посмотрело на него отражение. Узкое мальчишеское лицо с небольшим прямым носом. Светло-карие обиженные глаза с длинными густыми ресницами. Вот про девичьи глазки он забыл. Пухлые губки этого имиджа он подкорректировал, а глазки остались коровьи. Ну и ладно! Много изменишь — Джи взбеленится и заставит его быть жирной девицей весом в полтонны. Как-то, в рамках профилактики и тренировок, Джи сделал из него полупарализованного дряхлого старика с недержанием. Впечатлений осталось на всю жизнь.