Рождение городской легенды
Шрифт:
— Короткий день.
— Уж очень короткий. Сейчас же только обеденный перерыв.
— А у меня после него работы нет.
Когда мы зашли в зал, Зэт уже мирно спал на диване, обнявшись с подушкой, поджав ноги и не заняв даже половины места на нем. Я в последнее время все время пытался понять, всегда ли парень засыпает так быстро, или это связано с болезненной усталостью. Я хотел было что-то сказать, но Каэдэ шикнул и вытолкал меня в кухню. Ну вот, не хватало еще, чтобы меня из моей же гостиной выгоняли. Пусть родительской, а не
— Да я просто плед хотел найти, чтоб не замерз, — пробубнил я, усевшись за стол и недовольно сложив руки на груди.
— Ууу, какой заботливый, — издевательски протянул Каэдэ. — Материнский инстинкт проснулся?
Я скривил губы, но все же посмотрел на него. Мужчина весело улыбался и перебирал печенье, выбирая самое большое. Печенье, которое ему даже не предлагали.
— Отцовский? — слабо возразил-вопросил я.
Каэдэ часто замотал головой, прожевал печенье и только после этого ответил:
— Отцовский — это когда тянет заработать побольше денег для семьи. А когда тянет готовить, цветочки поливать, заботой и уютом всех окружать… материнский, лидер.
Я искоса посмотрел на горшок с непонятным мне растением, стоявший между нами на кухонном столе. Растеньице выглядело весьма уныло, мясистые зубчатые листочки тянулись вниз, как будто хотели выпрыгнуть на стол прямо с корнями и убежать. Когда-то, если не ошибаюсь, я видел на нем красноватые цветы, но сейчас оно, действительно, походило на кактус, как его называла мама. Полить беднягу, в самом деле, так и тянуло.
Я с нажимом провел ладонью по лицу и огорченно захрипел, понимая, что окончательно теряю в себе себя. Каэдэ что-то невнятно прохрустел и сочувствующе похлопал меня по плечу. Захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым, и я решил, что, может быть, еще не все потеряно…
— Как твой отпуск? — между тем спросил меня друг с таким наслаждением, будто не вопрос задал, а на неделю улетел на тропические острова.
— Замечательно, — уткнувшись взглядом в несчастный кактус, я монотонно и как-то отстраненно продолжил, — я поговорил сегодня с Уми. Он обещал разобраться, откопать информацию про Зэта. Скоро мы узнаем, кто он. Найдем его семью…
— Замечательно, — кивнул Каэдэ
— Угу, — я медленно перевел на него уставший взгляд. — Как-то не особо хочется, если честно. Я уже привык…
— Привык?
— Теперь хотя бы не с мебелью разговариваю вечерами, а с живым человеком.
— Я тоже с тобой разговариваю, — со странной интонацией сказал мне друг, кажется, решив, что я прировнял его к пуфику. Я не смог понять: то ли он обиделся, то ли слишком удивился, то ли что-то еще.
— Но ты приходишь и уходишь, а он всегда рядом. Даже телевизор смотреть не так скучно, как раньше.
Каэдэ усмехнулся. Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня, я же не знал, куда себя деть. Каэдэ с трудом прятал улыбку, а когда заговорил, в его голосе
— Такое чувство, что ты щеночка на улице подобрал и теперь упрашиваешь оставить его в доме.
— Кота, — тихо поправил я.
— Ты хоть соображаешь, что он не котенок, а человек, Мамо? — Каэдэ шутливо хлопнул меня по лбу лежавшей поблизости варежкой-прихваткой. — Его, наверное, родители ищут.
— Так я ни о чем таком и не говорю. Просто…
— Просто не отдам никому свою новую игрушку, да?
— Пошла к черту, гадость надоедливая, — ядовито прошипел я, удивившись, как еще не клацнул зубами на манер разозлившейся бездомной собаки.
— Вот, ты начал ругаться. Значит, я угадал.
Я ему тут душу изливаю, а он, как всегда, все портит. Настоящий лучший друг, ничего не скажешь. Я не любил обсуждать серьезные дела с Каэдэ. У таких разговоров было две крайности. Либо он относился ко всему слишком серьезно, мне даже страшно становилось, начинал думать, как это я еще живу с таким неподъемным грузом проблем. Либо беседа превращалась в самый обычный балаган, мы быстро забывали, о чем вообще говорим, порой доходя вот да таких мелких, несерьезных ссор. Все это зависело от его настроения…
— Тоже хочу большой дом, — вдруг мечтательно протянул Каэдэ, крутясь на стуле и с улыбкой оглядывая кухню так, будто видел ее в первый раз. — Шикарно.
— Шикарно, — буркнул я, поняв, что сегодня серьезного разговора снова не получится.
— А ты? Не надоело жить одному на съемной квартирке?
Мужчина махнул в мою сторону печенькой и исподлобья посмотрел на меня так, будто я ему своей квартирой всю жизнь порчу. Я удивленно отодвинулся немного назад, настороженно глядя на друга.
— Ну и что, что я живу на съемной квартире? Где написано, что человек будет счастливым, лишь обретя собственную жилплощадь? Я живу в ней уже пять лет, мы с этой крошкой сроднились, душа в душу, и никакой большой дом нам не нужен… И что еще за тяга поговорить о семье, о доме? Каэдэ, ты что, стареешь?
— Нет, — звонко рассмеялся мужчина. — Просто пытаюсь тебя подловить. Мне показалось, что это как раз ты вышел из затянувшейся поры юношеской безшабашности. Проверяю. Я, как правая рука, обязан следить за самочувствием нашего вожака.
Как ни странно, он имел право на эти громкие слова. Каэдэ был тем, кто спасал меня всегда, в любой ситуации. Будь то обычное плохое настроение, простуда или сломанная нога. Больше за меня переживала только мама. Но забота его порой проявлялась немного странно. И если с народной медициной я был готов мириться, то начавшиеся с недавних пор разговоры мне совсем не нравились.
— Мы утром встретили Юкки, — я резко перескочил на другую тему, понимая, что иного пути у меня просто нет. Каэдэ, услышав имя моей подруги, нервно передернул плечами и притих, ожидая, видимо, самого худшего. — Она сказала, что пропала еще одна девушка.