Рождение городской легенды
Шрифт:
— Ты ведь можешь быть сыном какого-нибудь нефтяного магната, например, — Каэдэ приложил палец к губам и устремил задумчивый взгляд куда-то в окно за моей спиной. К этому времени солнце давно спряталось, а бледная луна была едва заметна на темном небе, усеянном пухлыми тучами и редкими первыми звездочками. — Или, может быть, ты сбежал из какой-нибудь лаборатории, где ученые ставили над тобой опыты.
Зет тихо-тихо засмеялся, дернув плечами, и отвел взгляд. Да, было в нем что-то от подопытного, спорить трудно, но все же такой вариант всем показался слишком маловероятным, хотя и захватывающе интересным.
—
— Может быть, — пожал плечами Зэт. — Но тогда я должен был исчезать по вечерам, ведь уже три девушки пропали с тех пор, как я здесь.
Я задумчиво почесал подбородок. Действительно, в жертвы к Фонарику записали уже еще трех девушек. Все они пропали вечером или ночью. Я, конечно, не следил целыми ночами за своим гостем, но был почти уверен, что он не высовывался из квартиры ни на минуту, даже близко к двери не подходил. Если бы он гулял по ночам по подворотням, я бы это заметил. Я сидел и пытался припомнить хоть один случай, когда я не мог бы с уверенностью сказать, что Зэт у меня. Ничего такого не вспоминалось.
Получается, что мой гость не может быть тем призраком?
А если он исчезал незаметно, просачивался сквозь стены, например, как-то влиял на мое сознание, чтобы я не замечал его отсутствия, или просто оставлял что-то вроде клона?
— Да, да, понял… — между тем сказал Зэт, — должно быть, там просто безумно красиво ночью, когда они горят.
— Что горит? — удивленно спросил я, оторвавшись от своих мыслей.
— Забудь, — отмахнулся Каэдэ, не желая прерывать их милую и мечтательную беседу для объяснений.
— Что горит? — повторил я, обращаясь уже к Зэту.
— Фонари.
Я посмотрел в окно, немного подумал и возразил:
— Ничего они не горят…
— В парке, — пояснил Зэт, — ночью…
— Ты тако-о-ой задумчивый в последнее время, — с улыбкой протянул Каэдэ, подпирая щеку ладонью и с хитрым прищуром глядя на меня. — Ты меня пугаешь. Много думать вредно, ты это знаешь?
— Ну вас с вашими фонарями…
— Что? Даже не хочешь сходить в парк и посмотреть на новые фонари? Их только на днях установили, — с усмешкой спросил друг, уже догадываясь, какой получит ответ, поэтому даже не дожидаясь его. — А Зэт вот хочет. Сколько можно сидеть взаперти? Человеку нужен свежий воздух, нужно пройтись, размять ноги…
— А я что, мешаю, что ли? — раздраженно ответил я. Ненавижу, когда люди указывают мне на ошибки, о которых я и сам знаю, упрекают или дают советы, которые мне не нужны. Каэдэ любил этим заниматься. Чисто из вредности, чтобы мне досадить. — Зэт свободный человек и может гулять, куда ему вздумается.
— Начина-а-ается, — продолжал растягивать слова мой друг, я хмуро посмотрел на него исподлобья. Каэдэ улыбнулся и пододвинул ко мне плетеную миску с конфетами в знак примирения. — Я серьезно, Мамо. Людям ведь необходимо выходить на улицу…
— Не лезь со своей шваброй в комнату, где я уже помыл полы, — наиграно сурово сказал я, недовольно поджав губы и прищурив глаза.
— Чего? — через смех еле смог выдавить из себя друг.
— Мы с Зэтом как раз собирались завтра прогуляться к детективу, — пояснил я. От моих слов парень напрягся, опустив взгляд и нерешительно потянув
Парень робко кивнул, чувствуя, что спорить ему бесполезно.
========== Часть пятая ==========
Не спорил он и на следующее утро, пока я подыскивал ему в своем гардеробе что-нибудь вместо превратившейся в рваные лоскуты куртки, ведь идти в одной футболке парень не мог — на улице уже похолодало.
Он просто читал новую книгу и молча терпел, когда я просил его встать, чтобы прикинуть, подойдет ли ему очередная находка. Парень был намного ниже меня, тоньше, совсем худой и хрупкий, а из-за того, что я предпочитал свободную одежду, которая и мне зачастую была на размер-два больше, то все мои вещи были ему катастрофически велики. Свисавшие до колен рукава, конечно, можно было закатать, но низ толстовки, эти самые колени накрывавший, все же казался мне перебором.
На поиски чего-то подходящего я убил, наверное, полчаса. Мой старый мешковатый красный свитер неуверенно сидел на тонкой фигурке Зета, постоянно сползая с одного плеча. Но все же…
— Ммм, нормально, — заключил я, не желая больше возиться с одеждой.
Зет едва заметно кивнул, не убирая ладоней с голой шеи. Немного поразмыслив, я расковырял ворох шарфов и шапок на верхней полке высокого скрипучего шкафа, стоящего в спальне, и укутал парня в какое-то подобие то ли палантина, то ли шарфа, которое вообще непонятно откуда взялось в моем доме, зато безразмерно огромное, очень теплое и неожиданно мягкое, с декором в виде рваных дыр. Теперь и свитер казался уместным, будто парень просто любит гранж, Нирвану и независимость от чужого мнения.
Зэт с сожалением отложил книгу, всем видом показывая, что с куда большим удовольствием и дальше сидел бы дома. Но я не поддался. Решили, значит надо идти.
Мы вышли из дома рано, еще не было восьми часов. Специально, чтобы застать Уми, когда он только придет на работу и еще не успеет с головой в нее погрузиться. На улице светило бледное-бледное солнце, время от времени выглядывавшее из-за туч. Прохладный воздух совсем не двигался, мешая двигаться и все еще сонному телу, моментально сковав его колющим холодом.
Когда мы шли по центральной улице, яркая вспышка неожиданно разорвала утреннюю серость. Солнце на мгновение золотым бликом разлилось по окнам проезжавшего мимо автобуса, тут же подобно губке впитав всю краску обратно. Оно не хотело греть, только дразнило, иногда пробегая по людной улице.
Я мельком подумал, как сильно, должно быть, замерз Зэт в одном только свитере поверх футболки, и решил после детектива зайти еще и к родителям, чтобы поискать что-нибудь из моей старой одежды, какую-нибудь куртку из студенческих годов. Оставалось только придумать, что родителям сказать. Сам Зэт не такая уж проблема, представлю его как одного из друзей или коллегу. Но как объяснить эту странную и срочную необходимость забрать старую куртку, которая мне давно мала?