Рождение городской легенды
Шрифт:
— Неужели, Уми все же подозревает именно меня? — возмущенно фыркнул я, спрятавшись за угол и потащив Зэта поближе к себе. Не хотелось видеть детектива.
— Но у тебя алиби. Вы это уже обсуждали, — как-то жалобно выдавил парень, прижимаясь спиной к холодной кирпичной стене и виновато глядя на меня. Он зябко втянул голову в плечи, с готовностью пододвинулся ко мне и вцепился в мою куртку, то ли пытаясь выглянуть из-за угла, то ли просто желая почувствовать себя спокойнее. — Ты ведь рассказал ему.
— Кто знает. Может быть… неубедительно…
— Но ведь это правда? —
— Конечно, — смущенный таким поворотом сказал я, с трудом заставив себя не отвести малодушно взгляд. Зэт прикрыл глаза. Я уже хорошо знал, что это значит, поэтому на всякий случай приобнял его одной рукой. Хоть немного спокойнее.
Казалось, что Уми сменил свое мнение. После нашего разговора я был уверен, что Уми не сомневается во мне. Но… что же, в таком случае, происходит? Может быть, кому-то другому детектив поверил больше? Но кому?
— Кто-то хотел меня подставить?.. — я даже не сразу понял, что мои мысли шепотом вырвались из переполненного ими сознания.
— Думаешь, кто-то переубедил детектива уже после?.. — на этих словах я понял, что парень все же уползает куда-то вниз из-под моей руки. Не зная, что делать, я присел на корточки, позволив ему чуть ли не разлечься рядом, навалившись на мое плечо.
С неприятным чувством я вспомнил часы, которые нашел на столе в полицейском участке. Думать о них всерьез не хотелось.
— Возможно.
— И что делать?
— Посмотрим…
Я попытался ободряюще ему улыбнуться. Вышло плохо, но для Зэта вполне хватило. Уми крутился около моего дома еще довольно долго. Точно поджидает, подумалось мне. Мы все так же молча сидели у стены, я смотрел на желтые занавески в чьем-то окне и прислушивался к собственным мыслям, доносящимся до меня как будто через шум машин на дороге, за углом, голоса людей и шумное сбившееся дыхание Зэта.
***
Но в какой-то момент я все же не выдержал этого напряжения.
— Зэт, я хочу прогуляться, — задумчиво протянул я, лениво наблюдая, как парень читает очередную книгу из родительской коллекции. Это было его любимым занятием, так что я втайне радовался, что мой отец когда-то давно решил продавать именно книги — в доме их было непередаваемо много, в каждой комнате было по целому стеллажу от пола до потолка, от одной стены до другой, настоящее книжное царство.
— Как скажешь, — пожал плечами парень, слабо улыбнувшись. Он стал спокойно принимать необходимость куда-либо выходить из дома..
— К одному знакомому, — уточнил я. Парень напрягся, но старался не подавать виду. — Хочу с ним поговорить… Мне это нужно.
Я цапнул со столика свой телефон, набрал знакомый номер. Хиротака снова не ответил. Это повторялось раз за разом, несколько дней подряд, я бы даже привык, но это пугало.
***
Когда на следующий день мы подошли к нужному месту, я ничуть не удивился, что Зэт снова не захотел идти со мной. Я и сам чувствовал какое-то волнение, стоя перед этим зданием, что уж говорить про светлую покосившуюся дверь с ржавой ручкой, возле которой я вскоре остановился, собираясь с духом.
Войдя в кабинет,
На этот грохот, само собой, мужчина оглянулся. Медленно повернулся на стуле, не убирая от губ рук с не зажженной сигаретой и вхолостую чиркающей зажигалкой, и ошарашено посмотрел на меня. Как обленившаяся мышь, к которой в нору завалилась вконец обнаглевшая кошка, сшибая все на своем пути и нецензурно обмяукивая всех и все.
— Как не стыдно, курит он на рабочем месте, — протянул я.
— Простите, лидер, — по привычке выдавил Рёхей, отложив сигарету до более удобного случая, а после, одумавшись, добавил: — Мои посетители не особо возражают, когда я курю в их присутствии, им уже как-то все равно.
Небольшое помещение его кабинета было оформлено в лучших традициях кровавых ужастиков. Старая плитка на стенах, когда-то белая, а сейчас желтоватая, коричневая краска до середины стены. Высокий потолок и два узких окна под ним, почему-то вопреки здравому смыслу и правилам старательно заколоченных снаружи. Расцарапанный линолеум с рисунком под дерево. В углу — покосившаяся ржавая раковина, а над ней — грязное прямоугольное зеркало в деревянной рамке, одна из сторон которой отвалилась и сиротливо лежала на бортике раковины. Рабочий стол Рёхея неприятно напоминал стол для вскрытия в секционном зале, он стоял на точно таких же железных ножках, покрытых облупившейся белой краской. Поэтому как-то странно было увидеть на нем микроволновую печь и тарелку с куриными крылышками и картошкой фри, политыми густым томатным соусом. Я скривился и малодушно передернул плечами.
— Если хочешь, можем пойти в комнату отдыха, — сжалился Рёхей, пряча в микроволновку тарелку со своим обедом. Почему-то обедать в столовой, как все нормальные работники морга, он не хотел, — там даже уютно.
Уютно — понятие относительное. И то, что для Рёхея было уютным, зачастую большинство людей с отвращением обходило стороной, так что я решил не рисковать.
— Да ладно уж, — отмахнулся я, осторожно поворачивая ногу и пытаясь выяснить, на чем же поскользнулся. К моему несказанному счастью, это оказался всего лишь тот самый соус. — Порядок бы вам тут навести.
— Хиро этим как раз занимается, — Рёхей кивнул за мою спину.
Я оглянулся. Надо мной, недовольно хмурясь и поджав пухлые губы, стоял знакомый невысокий беловолосый молодой человек. Раскосые темные глаза с наплывающими складками век были полуприкрыты от усталости, но смотрели из-за очков вполне воинственно. Некрупный подбородок мягкой, может быть, даже, как говорят, безвольной формы, был слегка выдвинут вперед, и я понял, что мое затянувшееся сидение на полу пора прекращать, а то еще получу шваброй с грязной тряпкой по своей многострадальной шее.