Рождение мексиканского государства
Шрифт:
В связи с этими мерами патриоты утверждали, что нарушение принципов, провозглашенных конституцией, дает нм, даже с точки зрения испанского законодательства, юридическое основание отстаивать свои права силой оружия. Осенью 1812 г., после кратковременного затишья, они снова активизировались, особенно на юге, являвшемся сферой боевых операций Морелоса и его ближайших сподвижников Герреро, Матамороса, Галеаны, Николаса Браво.
Висенте Герреро происходил из бедной крестьянской семьи и в молодости зарабатывал на жизнь нелегким трудом погонщика мулов. Сражаясь в повстанческих войсках, он проявил себя талантливым командиром и не раз одерживал победы над роялистами. Уроженец Мехико Мариано Матаморос, имевший степени бакалавра искусств и теологии, был
В мае 1812 г. 48-летний Леонардо Браво — заместитель Морелоса — попал в плен. После вынесения смертного приговора испанцы обещали ему жизнь и свободу, если он уговорит сына и братьев сложить оружие, но осужденный отказался. В августе отряд под командованием Николаса Браво и Э. Галеаны захватил в бою около 300 пленных, которых повстанцы предложили обменять на старшего Браво. Однако вице-король не согласился, и 14 сентября дон Леонардо был казнен.
Еще во второй половине июля Морелос поспешил на выручку отряда Трухано, окруженного в Уахуапане. 23 июля он атаковал роялистов, а Трухано одновременно совершил вылазку из города, так что испанские войска оказались между двух огней. Произошло ожесточенное сражение, в результате которого патриоты одержали победу, захватив всю вражескую артиллерию, много оружия, боеприпасов и 170 пленных.
Затем Морелос повел свою армию на север и 10 августа занял Теуакан, ставший его штаб-квартирой. Там он приступил к реорганизации партизанских отрядов в полки, батальоны, эскадроны и к их обучению. Большое взимание уделялось вооружению и снаряжению, а также поддержанию дисциплины и боевого духа бойцов. Морелос вел решительную борьбу с мародерством и приказал беспощадно расстреливать виновных в грабеже, если стоимость похищенного превышала песо. Своим заместителем вместо находившегося в плену Леонардо Браво он назначил Матамороса, а на случай отсутствия последнего — Галеану.
Имея основной базой Теуакан, Морелос проводил операции в ближних, а подчас и более отдаленных районах. В конце октября он штурмом овладел Орисабой и удерживал ее в течение нескольких дней, а в начале ноября во главе 5 тыс. бойцов и с 40 пушками двинулся к столице интендантства Оахаке, гарнизон которой составлял не менее 2 тыс. Подходя к городу, Морелос, желая избежать кровопролития, послал письмо епископу Бергосе-и-Хордану. Заявляя, что идет «с оливковой ветвью в одной руке и мечом в другой», он просил прелата убедить роялистское командование капитулировать{80}. Однако ответа не последовало, так как епископ трусливо бежал, бросив свою паству на произвол судьбы. 25 ноября после двухчасового боя Оахака была взята.
Помимо 500 пленных, победителям достались трофеи: 60 орудий, 2 тыс. мушкетов, большое количество боеприпасов. Имущество местных богачей-испанцев подверглось конфискации. В городе было организовано гражданское управление, назначен новый интендант и был сформирован муниципалитет из мексиканцев. 9 декабря Морелос издал декрет, предлагавший населению незамедлительно сообщать о всех случаях насилий и мародерства, чинимых солдатами или офицерами революционной армии, и грозивший строгим наказанием виновных{81}.
Повстанцы нанесли ряд ударов по мелким испанским гарнизонам близ Оахаки. Активную помощь им оказали сапотеки и другие индейские племена. Успехи войск Морелоса в Оахаке имели большое значение, так как обеспечили выгодные стратегические позиции и важный
Крупным очагом партизанской борьбы явилось также побережье Мексиканского залива возле Веракруса, где в революционном движении участвовали негры-рабы, работавшие раньше на плантациях сахарного тростника в окрестностях Орисабы и Кордовы. В ноябре отряд Николаса Браво перерезал дорогу Веракрус — Мехико, проходившую через Халапу, и установил над ней контроль. Теперь патриоты могли взимать пошлины с товаров, провозимых от побережья или к побережью Мексиканского залива, что вызвало ухудшение и без того катастрофического состояния колониальных финансов.
В Новой Галисии индейцы нескольких селений, расположенных на берегах озера Чапала, спасаясь от террора роялистов, укрылись на небольшом скалистом острове Мескала. Под руководством священника Маркоса Кастельяноса они в течение длительного времени оказывали упорное сопротивление испанцам, блокировавшим остров, и успешно отражали их атаки. По ночам индейцы в легких каноэ часто незаметно проникали через линию блокады, высаживались на берег и нападали на вражеские посты, а также запасались продовольствием.
Военным успехам повстанцев во многом способствовала радикализация политической программы Морелоса. Подобно Идальго, он понимал необходимость серьезных социальных преобразований в интересах народных масс и поэтому еще на первом этапе восстания выдвинул предложения, отвечавшие их чаяниям. Выше уже упоминался декрет, изданный в ноябре 1810 г. В документе, подписанном 18 апреля следующего года в Текпане, Морелос заявлял, что индейцы должны сами пользоваться своими землями и получать от них доходы{82}. Вместе с тем в первый период после гибели Идальго он не терял надежды на возможность изменения враждебной освободительному движению позиции креольской верхушки. Поэтому, добиваясь объединения всех антииспанских сил, Морелос издал 13 октября 1811 г. декрет, запрещавший захват собственности креольских помещиков. «Поскольку мы не преследуем богачей как таковых, в том числе и богатых креолов, никто не должен посягать на их имущество из-за того, что они очень богаты», — указывал он. Декрет допускал лишь возможность конфискации имущества врагов независимости — испанцев и поддерживающих их местных уроженцев.
23 февраля 1812 г. Морелос обратился к креолам, сражавшимся в испанских войсках, с призывом переходить на сторону восставших. Он заверял, что патриоты взялись за оружие лишь для защиты родины и религии, а также восстановления прав, узурпированных 300 лет назад завоевателями. «Возлюбленные братья, — писал Морелос, — у нас нет иной цели, кроме той, чтобы страной управляли креолы, а гачупины убрались восвояси». В манифесте к населению Оахаки от 23 декабря того же года он подчеркивал, что повстанцы борются только за свободу, которой их несправедливо лишили испанцы{83}.
Однако со временем в связи с дальнейшим обострением борьбы и активной поддержкой колонизаторов креольской элитой позиция Морелоса существенно изменилась, став более последовательно революционной. Во второй половине 1812 или в начале 1813 г. он разработал «Проект конфискации имущества европейцев и американцев, верных испанскому правительству». В этом важном документе Морелос прямо указывал, что «все богачи, знать и высшие чиновники, креолы или гачупины, должны рассматриваться как враги нации и приверженцы тирании». Разоблачая зависимость колониальной администрации от имущих классов, он гневно клеймил «тирана Венегаса, который действует как купеческий вице-король, рабски подчиненный безудержной алчности купцов Кадиса, Веракруса и Мехико». Командирам революционных войск предлагалось при занятии населенных пунктов немедленно реквизировать имущество всех лиц, принадлежавших к указанным категориям, и одну половину его распределять между бедняками этих селений, а другую использовать для военных нужд. При этом предусматривалась также и конфискация богатств церкви.