Рождение сверхновой
Шрифт:
— …любые, самые превосходные эпитеты в применении к вам кажутся слишком бледными. Я слышала, ваши фанаты вас принцессой называют?
— На то они и фанаты, — отмахиваюсь, мне интересно продолжить тему, — Я подозреваю, ваша внешность мистическим образом связана с процветанием вашего канала. Если так пойдёт дальше, то ваш телеканал выйдет в первый ряд, а вы войдёте в финал конкурса красоты «Мисс Корея».
— Прекратите, ЮнМи-сии, — смеётся окончательно покрасневшая ведущая, сделавшись ещё красивее, — а то меня уволят за отклонение
«Теперь тебя не уволят. Тебя на руках носить будут, и пылинки с тебя сдувать. С этой минуты ты — символ и лицо канала», — усмехаюсь я про себя.
— Пусть увольняют, — легкомысленно заявляю я, — Я вас сразу к себе заберу.
— О, вы хотите организовать собственный канал? — оживляется СонЛи.
— Подумываю об этом, но не сейчас, в перспективе.
— Вы смеётесь, ЮнМи-сии, но вы правы. Наш канал на подъёме. Скажите, ЮнМи-сии, какие чувства испытываете от приглашения на процедуру награждения Грэмми?
— Да особо никаких, — отвечаю с тем же легкомыслием, — О том, что меня номинировали, я узнала полгода назад. Тогда и был взрыв восторга, энтузиазма и переполнение ощущением счастья. Но невозможно же испытывать такой подъём чувств целых полгода. Сейчас это такое приятное давно ожидаемое событие.
— Уверенность есть в том, что получите награду?
— Не могу сказать ничего. Я внутренней кухни не знаю. Но насколько проглядела историю награждений, громких скандалов не было.
— Полагаете, если вас прокатят, разразится скандал? — о, пошли острые вопросы.
— Чтобы разразился скандал, должны быть заинтересованные в нём силы. Я точно не буду скандал инициировать. Правительство? Тоже вряд ли. Они могут вежливо поинтересоваться, что случилось, другое не в их компетенции.
— Фанаты. У вас много фанатов в Корее, Японии, теперь, наверное, и во Франции.
— Фанаты могут. Но среди перечисленных вами стран нет США. Понимаете? Есть ещё один момент, — решаю, что пора задействовать заготовленную мной небольшую сенсацию.
— Да, вряд ли в США много ваших фанатов… про какой момент вы говорите? — хорошая у неё реакция, сразу подачу ловит.
Достаю документ, присланный ГаБи. Результаты соцопроса, проведённого активом фан-клуба. Опрошено двадцать тысяч человек. Любой социолог скажет, что такая выборка отражает настроение общества с почти абсолютной точностью.
Кроме анкетных данных, каждый лист опроса содержал пять вопросов. Как в избирательных бюллетенях любой знак в квадратике напротив означает согласие с утверждением. Выбрать надо только один пункт.
Результат меня удивил. Но я рада, что знаю. Предпочитаю знать, чем витать в эмпиреях.
1. Вы гордитесь тем, что Агдан ваша соотечественница. — 16%.
2. Агдан достойная гражданка Республики Корея. — 12%.
3. Вам всё равно или вы мало знаете об Агдан. — 38%.
4. Считаете, что надо поставить вопрос о лишении Агдан корейского
5. Агдан надо лишить гражданства и выгнать из страны. — 9%.
Знакомлю ведущую и всех зрителей с документом. У ведущей вытягивается лицо.
— Поверить не могу… — шепчет она. Документ крупным планом идёт на монитор и в кадр.
— Тем не менее вот так, — я невозмутима, — Я это показываю к тому, что Корея в целом возмущаться не будет, если меня оставят без награды.
— А вы уверены, что не было подтасовок? — СонЛи пытается найти лазейку.
— Уверена. Опрос проводили мои фанаты. Конечно, строго предупреждённые о том, что давить на опрашиваемых ни в коем случае нельзя. Благодарность высказывалась каждому, заполнившему анкету и сделавшему выбор.
— И что теперь? — бедная ведущая аж в лице спала.
— Да ничего. Полечу в Майами, получу или не получу Грэмми и вернусь домой.
— Орденом «Серебряная корона» вас ведь уже наградили, — вспоминает СонЛи.
Молодец! Одобряю. Конечно, о вопросах договорились, но вовремя и к месту вставить это искусство.
— За продвижение корейской культуры в мире, — вспоминаю я формулировку, — чем я и мои подруги занимались, в том числе, во Франции.
— Насколько я знаю, корейские песни там не звучали, — добавляет перчику в разговор СонЛи.
— Одна песня была. На самых первых концертах, — уточняю толстое обстоятельство, — Надо заметить, что корейцам нравится корейское, японцам — японское, французам — французское. С началом турне мы внимательно следили за реакцией публики. В первоначальном репертуаре были две песни на японском языке, одна на корейском, пара на английском. Постепенно они все ушли из репертуара концертов. Остались только французские песни. Понимаете?
— Да. От национальных вкусов и предпочтений никуда не денешься.
— Надо понимать, что мировая культура не примет корейскую целиком и полностью. Она бесцеремонно возьмёт только то, что ей понравится. То, что ей подойдёт. Какие-то элементы. Весь мир в одночасье не бросится изучать корейский язык.
— Какие элементы нашей культуры могут войти в мировую культуру? — молодец, она просто молодец! Была бы мужчиной, немедленно взяла бы замуж, уж больно ловко она подыгрывает. Хотела сказать, подмахивает, простите меня, о, святые ананасы!
— Надеюсь, что один элемент уже входит, — это мой маленький, локальный звёздный час! — Французы вынудили нас удалить всё нефранцузское, но один корейский элемент они пропустили.
— Какой! — СонЛи гениально показывает нетерпение. Вот зараза! Я в восхищении, она же знает!
— Поставьте ролик из Парижа «Mademoiselle chante le blues», — моё требование немедленно исполняется, — Теперь остановите кадр. Увеличьте вот это место, где музыканты стоят. Видите?
— Каягым! — ахает СонЛи. Говорю ж, зараза! Глазки аж светятся.