Рождение сверхновой

Генрих

Дохожу до тента, валюсь на покрывало. Красота! Мама тут же принимается втирать в меня антипригарный, то есть, противозагарный крем.

— Хочу загореть, мама, — капризным тоном заявляю ей, — Хочу быть красивой, как мулатка.

Мама хихикает, а Билл, стоящий рядом, внезапно встаёт на сторону мамы.

— Нет-нет, мисс! Нельзя портить загаром такую белоснежную кожу.

Джоэл восхищённо соглашается.

— Молчал бы ты, Джоэл, — заявляю безапелляционно, — Сам-то вон как загорел, а другим не даёшь!

Парни хохочут. Их реакция меня успокаивает, а то вдруг брякнула что-нибудь нетолерантное. В этом мире вроде бы нет такого разгула толерастии, как в мире Юркина, но кто его знает…

Три часа пролетели, как три минуты. Возвращаемся в отель голодные, как стая волков зимой. Кто был на солнечных пляжах, знает, как аппетит там нагуливается. Даже если не плаваешь.

Поздним вечером, ложась спать, вдруг вспоминаю о ЧжуВоне. Атлетические фигуры охранников навеяли такие ассоциации. А ЧжуВон-то им не уступает! Пожалуй, даже грознее их выглядит.

США, Майами, центр Адриан Аршт

5 апреля, местное время 17:00.

Началась тусовка! Как любит большой американский брат, с помпой и пафосом до неба. Все знают как. Огороженная красная дорожка, по которой к входу идут номинанты и номинантки. Останавливаются, приветствуют публику, принимают эффектные позы, и расстрелянные фотовспышками проходят в зал. Каких только платьев с разной степенью открытости мы не увидели. Некоторые я даже в брачную ночь надеть постеснялась бы.

Выделилась я и здесь. На общем фоне открытых, декольтированных, прозрачных и полупрозрачных нарядов я в своём костюме выглядела белой скромной голубкой.

С этим костюмом отдельная история. Когда выбирали высокой комиссией мне парадный наряд, изрядно намучились. Пока я, проявив жёсткий волюнтаризм, не представила свой вариант, как окончательный. Когда-то он уже был придуман, помнится, для рекламы «See group». Хальмони придумала: белый китель, синие глаза, роскошная яхта. Примерно так выглядело в её воображении.

Его изменили. Фуражку вон, нашивки туда же. Кроме этого учли жаркий климат и жилетку под пиджачком сделали фиктивной. Только передняя часть, снизу соединённая охватывающей спину тесёмкой. Ну, и ткань выбрали самую тонкую из непрозрачных.

Совершенно пуританский костюм получился, но очень красивый. К нему я нацепила кольцо, подаренное ЧжуВоном, с синим сапфиром, под цвет глаз. Всё, образ готов.

Пока стояла, ждала очереди, получаю комплимент от какого-то развязного, кажется, слегка навеселе, джентльмена. В зал под этим делом его вряд ли пустят, но на улице есть и случайная публика.

— Красотка, я б те вставил, ик…

Оборачиваюсь. На меня с крайней степенью одобрения смотрят нахальные глаза. Отвечаю мгновенно:

— Ржавый якорь себе в задницу вставь, ублюдок вонючий! — и постаралась сделать голос гнусавым, как закадровый перевод от Гоблина (Пучкова).

Когда пошла по дорожке, стараясь не сильно раскачивать бёдрами, — что-то в последнее время постоянно норовлю амплитуду увеличить, — меня нагоняет взрыв хохота. Дружки того нахала веселятся, вроде и он сам не отстаёт. Парадоксальным образом эпизод поднимает мне настроение. Хотя почему парадоксальным, явный знак мужского внимания и одобрения, хоть и пошлый.

У входа меня уже ждёт моя свита во главе с господином Икутой. Удостоил меня своим присутствием Икута-сан, «Sony music» продолжаете меня обхаживать.

— ЮнМи-ян, вы бесподобны, — Икута-сан галантно целует мне руку. Улыбаюсь ему и… не кланяюсь, игнорируя страшный взгляд СанХёна и пугливый ЁнЭ. Расслабьтесь, отвечаю им улыбкой, мы в Америке, здесь наши корейские обычаи выглядят варварскими. Японца, кстати, моя реакция не шокирует. Хватает меня под руку и ведёт внутрь.

В холле можно немного задержаться. Побродить, переброситься парой слов со знакомыми, которых у меня нет, зато у Икуты-сана полно.

Это она! Я замираю, Икута-сан останавливается вслед за мной. Это она, Сандра! В этом мире её не было, я не видела и не слышала. В мире Юркина её время уже ушло, а здесь так и не наступило. За отсутствием принцессы диско. Она не из самых первых, но очень заметна была в Европе и России.

— Икута-сан, это кто?

— Клара Лееман, немка. Певица, тоже номинантка, но вряд ли она победит, — Икута-сан с улыбкой воспринимает мой почти по-детски непосредственный интерес.

— Вы её знаете? — в качестве ответа на вопрос японец просто ведёт меня к ней и представляет друг другу.

— Вам подходит псевдоним Сандра. С точностью вырезанного элемента из картинки в ту же самую картинку, — нет времени на политесы, надо ловить птичку. Клара улыбается и в улыбке не только вежливость. Она, пожалуй, даже красивее оригинальной Сандры, у той чересчур вздёрнутый носик был. У Клары он аккуратнее, и ямочки на щеках еле заметны.

— Надо бы её голос услышать, — говорю японцу, когда мы отходим, обменявшись визитками, — Фактура у неё есть.

— Голос тоже есть, — что-то Икута-сан улыбается хитро, наверняка подумывает её перехватить, — но таких много.

— Много, только если учитывать тех, кого не нашли, — уточняю я, мы уже входим в зал, — Подозреваю, что количество не найденных жемчужин на порядок больше обнаруженных.

Усаживаемся на свои места, нам дали билеты с номерами ряда и места. Умный, а я умная, сразу догадается или заподозрит, что нам ничего сегодня не светит, только по одному факту. Мы в середине ряда и далеко от первого. Далеко и долго выходить.

Перед тем, как пройти на место, успеваю коротко переговорить с оператором с правой стороны сцены. Получится или нет, не знаю. Наших корейских телевизионщиков нет. Аккредитацию иностранцам на этом престижном форуме получить крайне сложно. Вернее, очень дорого. Организаторы жёстко блюдут свой финансовый интерес. Бесплатно на общее пользование отдают только короткую слабую выжимку. Полная трансляция отдана на откуп тройке американских компаний.