Рождение сверхновой

Генрих

— Чего ты на меня так смотришь? Первый раз увидела? — ЧжуВон не то, чтобы в диком восторге, но отторжения моё угощение не вызывает. Попивает себе. И то, корейцы жрут, что ни попадя, а тут натурпродукт. Крахмал и фруктовые добавки кто только не употребляет.

— Тебя как, сломанные рёбра не беспокоят? А то, может, ноют временами или ещё что-то?

— Нет, не замечал… — секунду ЧжуВон проверял своё состояние и воспоминания. Проверив, доложил. А я продолжала допрос. Выяснилось, что пацак возмутительно здоров. Кроме заживших травм, естественных для служивших в армии или занимающимися единоборствами, никаких повреждений в организме не имелось. Аллергии тоже нет. Могут быть незаметные хронические, вроде герпеса, но про них человек часто сам не знает. Ладно, будем действовать.

Глава 2

Осенённые благодатью (и другие)

Ещё подумала над тем, чтобы как-то укрепить организм пацака, и решила обойтись без лишнего фанатизма. Чуть-чуть, процентов на десять-пятнадцать укрепить кости, а то скоро в привычку войдёт рёбра себе ломать.

Ставлю опорожнённый бокал на столик.

— Оппа, а ты не будешь против, если я оздоровлю и укреплю твой организм? — вот так прямо и в лоб, как-то не по-женски. Но что делать, не знаю, как хитро подкатить, а для мужчин сойдёт. Они любят, когда не ходят вокруг да около.

— Я на здоровье не жалуюсь, — ЧжуВон бодро хрустнул печенькой, — И как ты это сделаешь?

— Абсолютно здоровых людей не бывает. У тебя рёбра сломаны, наверное, есть другие зажившие травмы, может ещё что-то по мелочи. В любом случае почувствуешь себя лучше.

Как могла, так и объяснила.

— А как сделаешь?

— Мистически паранормальным способом, — туманно объясняю я, — Выглядеть будет обыденно, войдёшь в мою комнату, выйдешь через пять минут. После необременительной и безболезненной процедуры.

Идея уединиться в моей комнате пацаку как-то подозрительно понравилась. Не стал долго рассусоливать, сразу направился по указанному направлению. На дверь в мою комнату, пока выглядевшую так, будто я только что в общежитии заселилась. Только минимум мебели, никаких украшений кроме занавесок, из-за чего помещение имеет вид несколько сиротский.

— Чего уселся? — начинаю со строгостей, ишь, сразу на кровать умостился, — Встань! Сними рубашку и что там у тебя ещё? Короче, раздевайся до пояса.

Эта команда тоже не вызывает неприятия, только провокационный вопрос:

— Ты тоже разденешься? До пояса, — уточняет пацак.

Я задумываюсь. Вопрос, несмотря на излишнюю игривость, законен. Наверное, лучше тоже до пояса раздеться, но не перед ним же. Эдак у нас неизвестно до чего дойдёт в силу понятных причин. Принимаю соломоново решение, олимпийку скидываю, футболку оставляю.

— Повернись спиной. Так, слегка разведи руки. Где у тебя рёбра были сломаны? Здесь? — кладу ладошку ниже и правее правой лопатки, второй рукой чуть обнимаю с другого бока.

ЧжуВон хмыкает и, кажется, хочет что-то сказать. Наверняка фривольное.

— Теперь помолчи, ефрейтор, — напоминание о звании действует дисциплинирующе. Строгий и сухой тон тоже не последнее дело. Сангса я или погулять вышла.

Закрываю глаза и как бы ныряю в него. Тёмных пятен, сигнализирующих о болезни, — откуда-то я это знаю, — нет. А слабенько серых — несколько. Кроме рёбер, ещё одно в интересном месте. Где это он словил, на тренировках? Всю серость выжигаем светом. А теперь… я слегка покраснела, хотя смущаться некого, и кое-что сделала ещё.

Откуда-то издалека до меня докатился слабенький всплеск эмоций. Будто невдалеке кто-то приглушённо хихикнул. Святые цитрусовые, ГуаньИнь-то всё видит, я в такие моменты становлюсь её аватаром, как-то так. Ну, и ладно, подумаешь… будто я что-то плохое сделала. Да любой мужчина об этом втайне мечтает. Всё, не будем об этом!

— Сеанс окончен! Одевайся! — Особо не тороплюсь, но и не мешкаю.

Оставаться наедине с ним для меня сейчас намного опаснее, чем раньше. Вся защита, что была, выстроена Сергеем и работает только под его управлением. Недавно, буквально несколько минут назад осознала, что мои мощные оборонительные редуты превратились в картонные.

Обдумываю и осознаю происходящее уже сидя на тахте. Надо же, новое дело. Я стала беззащитной, надеюсь, только перед ЧжуВоном. Во-первых, меня как-то ощутимо накрыло, я слишком близко к нему подошла. Во-вторых, отчётливо понимаю, что приди в голову ЧжуВону шальные идеи, оказать адекватного сопротивления не смогла бы.

Надо выстраивать новую защиту. Сергей об этом не предупредил, и не мог предупредить. Женскую психологию он изнутри не знает. В этом я сильнее, жизненный мужской опыт вот он, под рукой. И какие-то идеи самозащиты, пока смутно, но начинают проявляться.

— Не знаю, что ты сделала, но я реально чувствую себя намного бодрее, — заявляет пацак, выходя из моей комнаты.

Да, я вижу! У парня даже походка чуть-чуть изменилась. ЧжуВон прошёлся туда-сюда, якобы невзначай, прошёл за моей спиной к своему месту. Но не просто прошёл, пацак позорный! Подпрыгиваю от неожиданности, — чмокнул меня в щёчку мимоходом, — лихорадочно стираю слегка влажный след.

— Да как ты смеешь!? — А чего это в моём крике столько энтузиазма?

Хватаю с тахты подушку и азартно гоняюсь за пацаком. Уворачиваюсь от загребущих рук, отскакиваю, восстанавливаю дыхание. Выбилась из сил моментально.

— И чего ты возмущаешься? — начинает рассуждать пацак, когда статус-кво восстановился, — Я всего лишь сказал спасибо.

— Ты подло присвоил незаслуженную награду, — отвечаю я, и добавляю ехидно, — Будешь должен.

— А поцелуй принца не награда? — ЧжуВон не уступает мне в степени ехидства.

Приход мамы прерывает нашу милую беседу не вовремя. В тот невыгодный для меня момент, когда сильный ход сделан ЧжуВоном. Чем он меня подкупает, так своей расторопной реакцией. Вскакивает и вот уже несёт из прихожей под квохтание мамочки тяжёлые сумки. Пользуюсь моментом и убираю со столика посуду.