Рождение воина
Шрифт:
— Спартанец, ты проткнул ему живот мечом, — снова заговорил Вомиса. — Его привезли домой, и он умирал целых девять дней. Девять бессонных ночей в страшных мучениях.
— Он знал, на что идет, — сказал Сарпедон. — Такова судьба воина.
— Судьба! — заорал Вомиса. — Да, и твоя судьба завершится на острие моего меча!
— Сейчас я в твоих руках, — сказал Сарпедон, прижимая к себе Кассандру. — Поступай, как тебе угодно, но не причиняй зла моей внучке. Она не заслужила твоей мести.
— Молчать! — закричал Вомиса. — Ты, спартанец, не смей мне приказывать. Я поступлю так, как считаю нужным. Я могу отправить гонцов во все концы греческого мира, чтобы те рассказали, как ты молил сохранить тебе жизнь, как ты хотел пожертвовать внучкой ради собственной свободы. Как ты даже вызвался вступить в персидскую армию и воевать против собственного народа. — Вомиса рвал и метал. Слюна текла по его подбородку. Он указал пальцем на Кассандру. — Я вырву у нее язык и скажу, что это дело твоих рук. Имя Сарпедон будет упоминаться всякий раз, когда грек захочет назвать кого-то трусом.
— Вомиса, ты жестокий человек, — спокойно ответил эфор. — Ты использовал мою внучку, чтобы заманить меня на этот корабль. Я молю богов, чтобы они прислали фурий, [16] которые будут мучить тебя всю жизнь.
— Боги! — с усмешкой произнес Вомиса. — Я сам бог! — Он кивнул своим людям. — Отрубите этому спартанцу голову, а тело бросьте за борт.
— Нет! — закричала Кассандра.
Клито схватил девушку за плечи и оттащил в сторону.
16
Фурии — римские богини мщения, соответствующие греческим Эриниям.
Лисандр хотел вырваться из державших его рук, но удар сзади по ногам свалил его на палубу.
Двое персов схватили Сарпедона, тот отчаянно сопротивлялся. Один из захватчиков эфесом меча нанес эфору сильный удар в лицо. Лисандр услышал, как треснула кость. У деда подкосились ноги. Тело Кассандры сотрясалось от рыданий.
— Ведите его к борту, — приказал Вомиса. — Не хочу, чтобы спартанская кровь забрызгала палубу.
Уже три перса потащили Сарпедона к поручням у края палубы.
— Нет! — крикнул Лисандр. Ему было некогда раздумывать. — Убейте меня! Я его внук.
Вомиса обернулся и поднял руку. Палачи застыли с мечами в руках.
— Его внук? — повторил Вомиса. — Я думал, что у Торакиса и Демократеса нет наследников, если не считать этой девушки.
— Не слушай его… — невнятно произнес Сарпедон. Его оглушил тяжелый удар по лицу, нанесенный эфесом меча.
— Я родился вне брака, — прервал его Лисандр, — уже после того, как Торакис погиб в битве с тегейцами. Зачем убивать старика? Теперь он никому не нужен. Он едва держит в руках щит, а его удар копьем не сможет сразить даже ребенка.
— Я приказываю тебе замолчать! — крикнул Сарпедон, начав приходить в себя. Но все услышали в его голосе отчаяние.
Вомиса холодно улыбнулся.
— Если вы убьете меня, — продолжал Лисандр, — Сарпедону будет гораздо больнее, а Спарта лишится воина. Возьмите жизнь внука за жизнь отца. — Лисандр подошел к Вомисе, протянул ему руки, предлагая себя в жертву. Персы все еще держали его за предплечья.
Вомиса задумчиво кивнул.
— Сын Торакиса в моей власти. Сарпедон, я отправлю тебя назад в Спарту вместе с твоей трогательной внучкой. Девушка позаботится о тебе в старости. Она поможет тебе ухаживать за могилами всех твоих потомков по мужской линии. Ты будешь жить в позоре до тех пор, пока боги не сжалятся и не позволят тебе умереть.
Лисандр высвободился из рук персов и, встав перед Вомисой на колени, рванул тунику, обнажив шею и грудь.
— Это можно сделать прямо сейчас, остается только ударить клинком по шее.
— Да, — согласился Вомиса. — Пусть эфор посмотрит, как его внук издаст последний вздох. Но не от меча. Мы повесим его. Полюбуемся, как его тело будет качаться на ветру над головой Сарпедона.
— Нет, нет, — простонал эфор. — Лисандр, что ты наделал?
Лисандр почувствовал себя виноватым, видя деда в таком отчаянии.
— Хватит болтать, — сказал Вомиса. — Клито! Завяжи петлю!
Телохранитель взял кусок веревки и умело завязал его. Двое персов схватили Лисандра.
— Дедушка, — застонала Кассандра. Слезы катились по ее щекам, — сделай что-нибудь…
Веревку перебросили через гик — горизонтальную перекладину, вдоль которой распускался парус.
Черные глаза персов впились в Лисандра, пока его подталкивали к петле.
Он не боялся. Больше не боялся. На его шею надели грубую веревку.
— Иного выхода не было, — сказал он деду. По лицу Сарпедона потекли слезы, он опустил глаза и уставился на палубу.
— Старику тяжело наблюдать за этим, — рассмеялся Вомиса. — Заставьте его смотреть!
Два перса обнажили мечи и схватили Сарпедона за плечи, повернув его голову так, что он смотрел прямо на Лисандра.
— Так лучше, — сказал Вомиса. — Клито, вздерни этого мальчишку.
Лисандр видел, как Клито потянул веревку. Та зашуршала на кливере, и петля стянулась вокруг шеи Лисандра.
Юноша слышал, как рыдает Кассандра.
Сначала над палубой поднялись подошвы его ног, затем кончики пальцев. Веревка сдавила ему дыхательное горло. Лисандра охватил страх, ему стало тяжело в груди, кровь ударила в голову. Перед глазами все поплыло.
— Нет! — крикнул Сарпедон с отчаянием в голосе. — Нет! Нет! Нет!
Вдоль борта пробежал сутулый человек, размахивая ножом. «Страбо!»
— Персидская сволочь! — закричал раб Сарпедона. Он бросился на Клито, и перс, растерявшись, выпустил веревку.