Рожденные лихорадкой
Шрифт:
– Жизнь – это то, что происходит со мной сейчас.
– Джада я сожалею о том, что преследовала тебя тем вечером. Хотела бы я иметь возможность изменить это. И уберечь тебя от того, что случилось.
– И вот ты снова подразумеваешь, что я – ошибка. Что я вернулась назад какой-то неправильной, – она перевела взгляд на Бэрронса и Риодана, которые стояли позади меня в полной тишине. – Как заставить её сконцентрироваться?
Я выхватила копьё из ее руки.
– Пчёлы, – сменила я тему, продолжать которую явно не имело смысла. – И летучие мыши. Я тут не просто так прогуливалась по твоему саду. Я занималась расследованием.
– Я не допущу, чтобы моё аббатство сравняли с землей. Вечером, – сказала Джада. – Галвей. В пяти километрах к востоку от города одна из этих аномалий зависает достаточно высоко в воздухе. Приводите Танцора. Встретимся там.
– Вечером. В Честере, – отрезал Риодан. – Можешь присоединиться к нам. Если конечно не думаешь, что в состоянии спасти мир в одиночку.
Джада застыла на мгновенье.
– Карта, которую я видела...
– Карта, которую Дэни видела, – поправил он.
– ...предполагаю ты продолжаешь отслеживать аномалии.
– Каждую из них, чёрт возьми. И их гораздо больше, чем было. Ты не владеешь информацией. В отличие от меня.
– Значит сегодня вечером. В Честере, – она развернулась и умчалась стоп-кадром.
***
Рассвет уже заглядывал из-за края портьер, когда Джада добралась до своей резиденции, чтобы поспать пару часов. Она уже трое суток не отдыхала, а на сегодняшней встрече ей хотелось быть в лучшей форме.
Работать в команде гораздо сложнее, чем работать одному. Но то, чему она научилась в Зазеркалье, никак не сказывалось на растущих разрывах в материи их реальности. Закрыть Крууса было сложно, но вполне осуществимо. А вот на черных дырах не срабатывало ни одно заклинание и ни одни чары, которым она овладела. Она тщательно испробовала их на маленьких и удаленных аномалиях.
Давным-давно она бы продолжила свое расследование в одиночку, но она столько всего потеряла, что не готова была терять ещё больше. Девчонка, которой она была когда-то, была настолько импульсивной, что это причиняло вред ей самой. Джада приучила себя выдерживать паузу, перед тем как приступать к действиям. И она с тревогой осознавала, что это и послужило причиной того, что она не успела предупредить действия Кровавой Ведьмы на обрыве. Интеллект и интуиция – совершенно разные вещи, несопоставимые по своим достоинствам и недостаткам.
Несовершенный ребёнок. Несовершенная женщина. По крайней мере, она сама выбирает собственные несовершенства.
Она обустроилась в восточном крыле, в библиотеке Драконихи. Оградилась замками, заклятьями и охранными чарами так, что без её разрешения никто не мог ни войти, ни выйти. Внутри изысканного и в то же время комфортабельного, заполненного книгами кабинета было всё, что нужно для того, чтобы выжить. И ещё кое-какие вещи, которые она собрала без видимых на то причин.
Встреча с Танцором потревожила её. Остальных ей было легче переносить – вспоминая о тех или иных происшествиях в прошлом, она укрепляла барьеры между ними и собой.
Но это не срабатывало с Танцором. Между ними произошла одна единственная ссора на почве границ их дружбы и неприкосновенности личного пространства, но и она испарилась как туман солнечным утром.
Он принял её с первого взгляда, назвал "Джадой", давая понять, что между ними всё
Мак тоже, казалось, изменила отношение, но Джаде и думать об этом не хотелось.
Она вошла во вторую комнату апартаментов, бросая рубашки, полотенца и покрывала на лампы и бра по дороге, чтобы приглушить свет. Благодаря Круусу, освещение работало всё время, и она пока не разобралась, как разрушить эту магию. Теней в аббатстве можно было не опасаться, её ши-видящие истребили те их них, которые ещё тут оставались.
Подойдя к кровати, она вытащила из-под неё небольшую деревянную коробку, в которой хранились различные предметы, собранные по пути в город. Она достала сложенный лист бумаги, перемазанный шоколадом, села на кровать, распустила волосы и запустила в них пальцы.
Время. И враг, и союзник.
Они думают, что она потратила пять с половиной лет своей жизни зря. Это не так. Она прожила их. Это они пропустили пять с половиной лет её жизни. А винят в этом её.
Абсурд.
Она повернулась, чтобы посмотреть на написанные от руки слова, которые знала наизусть.
Убей часы. Эти время крадущие твари
Заполонили запястья, полки и стены
И кричат непрестанно, что вышло время,
Нам всем объявляя войну.
Убей часы, они как те люди,
Что мимоходом меня оттолкнули,
Спеша улететь, уехать, умчаться,
Лишь бы с врагом своим не встречаться.
Убей часы, пока не соблазнили
И тебя они в тени прошлого жить,
Лишь дни считая и мимо мелькая,
Быстротечностью в угол загнанной быть.
Убей часы и живи настоящим,
Его шестерёнкам у нас не отнять,
Ведь, когда ты смеешься со мною, Мега,
Я могу полноценным стать.
Она прикоснулась к шоколадным пятнам. Прошла целая вечность, с тех пор как Танцор вручил ей свою поэму. Той же ночью он дал ей браслет, который она потеряла в Зеркалах. Он был так туго повязан, что ей пришлось выбирать, чем жертвовать: им или рукой. В какой-то момент ей пришлось пожертвовать практически всем.
– Что за ерунда, – раздраженно проворчал Шазам, развалившись посреди кровати в ворохе подушек и заглядывая ей под руку. Он зевнул, обнажая огромные зубы и завернутый кверху розовый язык с черным кончиком. – Полная неразбериха. Вместо "встречаться" должно быть "сражаться". То немногое, в чём есть хоть какой-то смысл, исковеркано в угоду рифме. Неумёха.
– А кое-кто только критиковать и умеет.
– Будто часы можно убить, и даже если было бы можно, я сильно сомневаюсь, что даже тогда на эту примитивную расу снизошло бы озарение, дарующее осознание многогранности истин, применительных ко времени. Почему ты настаиваешь на том, чтобы оставаться среди этих трехмерных людей? Вне всякого сомнения, один из вас умудриться уничтожить этот мир. И этот день не за горами. Нам нужно уходить отсюда. Ты принесла мне что-то поесть? – жалобно спросил он. – Что-то с кровью и бьющимся сердцем? – его усы задрожали в предвкушении.