Рожденные ползать

Лебедев Виктор Петрович

Итак, в ближайших планах – добраться до ангара без потерь. Любая потеря сейчас критична, их всего трое осталось. Осмотреть дирижабль, если он там есть, сделать выводы. А потом без помощи ореховцев не обойтись. Рабочие руки будут нужны, если придется приводить летательный аппарат в порядок. Тут-то им и пригодится найденный план подземных коммуникаций. Если все выгорит – обратный путь будет проще. По крайней, мере, на это очень хотелось надеяться. В туннеле или коллекторе есть всего два направления, откуда они могут подвергнуться атаке. И за небом не надо приглядывать. Правда, и путей отступления тоже меньше, но людям, прожившим двадцать лет под землей, теперь в тесноватых коридорах как-то поуютнее будет – отвыкли они от необъятных

просторов.

«А ведь если все получится, то это только начало большого путешествия», – думал Данилов. Он еще не заглядывал так далеко – что будет после того, как они поднимут дирижабль в воздух. А ведь это будет непросто осуществить. Взять хотя бы навигацию – другого ориентира, кроме как солнце, Иван придумать не мог. Но днем передвигаться невозможно, слишком яркое солнце. А по звездам ночью – не вариант, нет среди них даже любителя-астронома. Да и облачность может основательно подпортить ориентиры. Днем одновременно и проще, и сложнее.

Иван снова взглянул на сидящего рядом Мишу. Ну хорошо, допустим, Наташа тогда не обманула, когда пришла к нему на Печатники, и это действительно его сын. Данилов вспомнил истерзанное монстрами тело молодой еще женщины, ее слова – слова умирающей. Вот только чужой он все равно – не рос на глазах отца, не воспитывался под его присмотром. Тогда ему не нужен был «балласт». Сейчас сын уже взрослый, сможет прожить и сам. В этом мире чем меньше ты привязан к людям, тем проще перенести их потерю.

Раздумья прервал Немов, войдя в комнату.

– Ну что, будем собираться? Судя по часам, снаружи уже стемнело.

* * *

Ступеньки предательски подвели. Уже почти преодолев лестницу, Вильдер понял, что допустил ошибку. На улице был день, глаза, привычные к сумраку, слезились, и видно было плохо. Ступая вслепую, Сергей шел дальше. Обратного пути не было. Сзади Немов с товарищами, которые четвертуют его за преступления. И Данилов не упустит возможности разделаться с ним. По сути, единственный выход – наверх. Вильдер все опасался, что снизу окрикнут его или грянет выстрел без предупреждения. А потому слишком поторопился с очередной ступенькой. Под его весом потрескавшийся бетон осыпался, и Сергей не сумел удержать равновесия. Его ноги поехали назад, и он со всей дури приложился лбом об лестницу. Клацнули зубы, из глаз посыпались искры, от боли Вильдер застонал, схватившись за голову. Злобно выругавшись, Сергей ударил по ступенькам кулаком. К головной боли прибавилась еще и боль в руке. Вильдер в порыве чувств сорвал противогаз и отшвырнул его со злостью. По лицу текла кровь, сильно саднила разбитая бровь. Он с ненавистью подумал о сталкерах в бункере – это они во всем виноваты. Из-за них он вынужден терпеть все это. В дневном свете было трудно что-то различить. «Нет, просто так не сдамся, это было бы слишком просто для вас». Сергей собрал волю в кулак; он еще поборется.

Руки искали и не находили противогаза. Какого черта он его швырнул? Время сейчас работало против него, с минуты на минуту могли появиться сталкеры. Он как будто даже услышал легкий скрип открывающейся гермодвери. И тут же накатил страх. Сергей пополз вперед, зажмурив глаза, навстречу дневному свету, не вполне понимая, что он будет делать дальше.

Пришлось полагаться на память. Вильдер хорошо знал территорию. Прикрыв слезящиеся глаза рукой – свет проникал и через закрытые веки – он, пригибаясь к земле, двинул вдоль стены налево. Где-то здесь, если ему не изменяет память, стоял насквозь ржавый «уазик». Мимо протрусил какой-то зверек, но Сергей даже не обратил на это внимания, все равно не тронет. Вильдер шел и шел, но впереди по-прежнему было пусто. Не ошибся ли он? Или за три года что-то изменилось? Вдруг он неожиданно налетел на автомобиль, который искал. Он снова приложился лбом и зло пнул ногой корпус машины. А потом присовокупил к этому парочку отборных ругательств.

Под дном машины было достаточно темно. Сергей с трудом втиснулся туда и замер. Здесь, если его не обнаружат, он переждет до темноты, отлежится. Жаль, противогаз сдуру выкинул. Он обмотал нижнюю часть лица куском ткани, чтобы поменьше дышать пылью – это вряд ли спасет, если тут зараженный участок, но все же лучше, чем ничего. Под дном «уазика» было душно, остов прогрелся от летнего тепла, и теперь от железа исходил жар. Но выхода у Вильдера не было, приходилось терпеть. Не сказать, что это надежное убежище, но при дневном свете его здесь не найдут – сталкеры в одинаковом положении с ним.

Он закрыл глаза и попытался расслабиться, сбросить напряжение последних часов. Перед глазами вспыхивал калейдоскоп недавних событий. Где же он свернул не в ту сторону? С неожиданной злостью он вспомнил и о Пал Палыче – ведь если бы не тот случай трехлетней давности, когда он побежал за этим чудиком в лес, ничего бы этого не было. Его бы не укусила какая-то дрянь, и Вильдер не покрошил бы всех жителей бункера в капусту. Но Сергей был все же далек от мысли назвать корнем зла бородатого.

Данилов – вот кому он обязан сломанной жизнью. Самодовольный и неплохо устроившийся в подземке «товарищ». Вот кого бы удавить, заставить захлебнуться собственной кровью, умолять о прощении и быстрой смерти. Но как это осуществить? Он обязательно что-нибудь придумает, главное, чтобы ненависть не съела его изнутри раньше времени, не спалила. Просто необходим ясный рассудок, потому что еще одна ошибка будет критичной. И словно в подтверждение его мыслей до него донесся издалека шепот леса, внушающий, убаюкивающий, обволакивающий и требующий. Вильдер лежал, закрыв глаза, и слушал.

* * *

Снова ступени наверх, в верхний мир. Снова головокружение. Но сейчас уже легче – пообвыкся. Теперь по сторонам надо смотреть еще внимательнее, за себя и за того парня – их всего трое осталось, а опасность может грозить отовсюду, еще и на небо надо поглядывать. Миша был замыкающим – значит, обязан присматривать за тылом. Первым, как обычно, шел Немов. Дневная духота спала, ночь была прохладной. Но приятную прохладу нельзя было ощутить на коже, попробовать на вкус – мешала химза.

Ночь встретила чужаков настороженно. В свете фонарей всплывали остовы ржавых автомобилей, строительный мусор, заброшенные строения. Змеилась пыль, взметнувшаяся от ботинок сталкеров, кричали ночные птицы или звери вдалеке. Было ощущение, что это все не наяву – темнота сгладила неровности, уменьшила резкость. Они словно плыли по пугающему ночному пейзажу, впитывая звуки и вертя головами из стороны в сторону, готовые тут же вступить в бой, если потребуется.

На плацу наблюдалось какое-то движение. Осторожно, пригибаясь к земле, Немов повел их дальше, прячась за полусгнившими коробками автомобилей и кучками мусора. Наконец, они смогли разглядеть, что там происходит: из леса вытекала масса каких-то созданий и пересекала поперек территорию войсковой части. Они двигались растянутой колонной и по виду больше всего напоминали поросят: такие же розовые, упитанные, на коротких ножках. Животные толкались, негромко фыркали и не спеша бежали дальше.

«Миграция свинок, блин, – зло подумал Немов. – И надо же им именно в этот час бегать здесь». Потоку животных не было конца, а они все стояли и молча наблюдали, как стадо свиней движется по местности. И тут Олег допустил оплошность – случайно переставив ноги, он задел какую-то железку, валяющуюся под ногами. Раздался противный скрежещущий звук – на враждебной территории это равносильно приговору. Твари, пересекающие плац, разом, как по команде, обернулись на источник шума. И Немов понял, что они все-таки отличаются от привычных для людей свиней – в глазах животных светилась непередаваемая злоба, а из пасти торчали устрашающие клыки. Морды тварей скорее напоминали головы бультерьеров, во всяком случае, у Немова возникла именно такая ассоциация.