Рожденный бескрылым. Рожденный летать. Трилогия
Шрифт:
Что-то колыхнулось в моей душе с этим словом.
– Как он спас вас?
– спросил я.
– Спирит защитил нас от смертоносного заклинания Арлайев... Это подробно описано в летописи: "...когда уже казалась неминуемой смерть, когда яркая голубая вспышка возникла в небе, затмевая солнце, и стала опускаться... На городскую площадь вышел юноша, целитель до того, и воздел руки к небу - и смертоносное заклинание погасло, а юноша упал без сознания. И город был спасен..." Когда юноша пришел в себя, он попросил называть его "спиритом", посланником...
– Что-что?
– ошеломленно проговорил я.
– И, по летописи, у него были фиолетовые глаза...
– произнес Каларс, не замечая ничего вокруг. Как будто случайно, он поднял взгляд... и вновь побледнел. И закончил слабым голосом:
– ...как у тебя, Флей.
У меня всегда были серо-зеленые...
Я, путаясь в рукавах посольской одежды, схватил меч. Мучительно долго он вылезал из ножен... убийственно медленно.
Но вот, наконец - меч в руках... Дрожащими руками я поднес его к лицу - и увидел глаза... Мои - и не мои. Фиолетовые... как лесная герань, как аметист... как Эфир.
И вдруг, мгновение спустя, фиолетовый цвет пропал, глаза снова стали прежними.
И посол тоже видел эту метаморфозу.
– Спирит...
– произнес он благоговейно.
На мгновение мое сознание будто раздвоилось...
"Тысячу четыреста лет назад жил человек, очень похожий на тебя".
"Похожий. Но ведь не я".
"Конечно, не ты. Он был первым посланником Эфира, ты - второй. Второй спирит".
И я поверил себе.
Третье потрясение за день. Третий удар по измученной и без того психике.
Я уже не замечал, что говорит Каларс, как он созывает людей...
Я вспоминал. С каждой секундой рвались слои памяти, поднималась наверх память истинная... Память пяти, десяти, тридцатилетней давности.
***
...Всю свою жизнь я был воином, всю жизнь я учился сражаться - с самого рождения. Как и многие другие вместе со мной, и до меня, и после меня. Как завещали наши предки, тысячу четыреста лет назад выжившие в изменившемся мире.
Кривой плоский меч - почти такой же, как подарок эльфов, лишь, может, не зачарованный - был моей любимой игрушкой. Танцы в спарринге - любимой игрой.
Двадцать семь лет я учился, каждый день посвящая тренировкам, оттачивая тот самый стиль, который пугал Империю больше, чем все пушки, вместе взятые, и должен был продолжать обучение и дальше...
У меня не было имени, потому я и не мог вспомнить его, сколько ни пытался: халиа дают имя своим детям лишь по достижении совершеннолетия - двадцати семи лет. Я не успел получить имя. Просто не успел.
Случилась битва в Терпилае. Та самая, с которой вернулся один из ста. Та самая, после которой Наблюдатели умерили аппетит.
Мы проиграли эту битву, но проиграли достойно... Имперцев было много больше, и среди них были маги - народ же халиа, памятуя о великой войне, погубившей мир, не использовал магию в принципе. Но было и еще кое-что, что погубило нашу армию и, в частности, меня - одного из лучших
И, вспомнив об этом кое-чем, Флей стиснул зубы, а безымянный солдат-халиа крепче схватился за меч... Перед его глазами стояло прошлое.
XXVII.
– Я ухожу!
– выкрикнул Флей. Непонятно откуда взявшийся лед прозвучал в его голосе.
Вокруг него собралось много людей - нет, не людей, халиа... хотя... для него они и должны быть людьми. Должны быть.
Флей уже знал, о чем попросит его посол. Ему даже не нужно было закрывать глаза, чтобы понять это... Вместе с воспоминаниями пришло что-то новое... теперь он видел то, о чем и не мечтал раньше... Нечто подобное он испытывал и раньше, в наркотическом угаре - но лишь подобное: тогда было просто больше силы, теперь же сама эта сила была другой.
– Я прошу тебя, спирит...
– халиа мог бы не продолжать, но спирит дослушал до конца.
– Останься с нами. Ты нужен нам.
– Нет, - ответил Флей.
– Почему?
– Потому, что я вам не нужен!
Такого ответа халиа ожидали меньше всего - такого ответа... и такого тона. Флей вскинул руку, призывая к тишине.
– Я помню все - теперь... Я помню все, даже битву в Терпилае... Когда вы предали меня. И себя. Что, не помните? Не узнаете? Я так и знал. Вы уже забыли... как один из ваших командиров, мой ровесник, убедил основную армию подойти позже... оставив нас гибнуть.
Флей обвел толпу взглядом, не опуская клинка. Глаза его сияли светом Эфира, заставляя каждого, кто заглянет в них, дрожать от страха.
– Где он?!
– выкрикнул спирит. И чуть тише продолжил.
– Нет его. Он там, где и достоин находиться - в могиле, сам подписавший себе приговор. Так и должно быть... Но вы, вы... Я помню, у меня было много врагов и мало друзей. Что уж там, но как, как можно ненавидеть одного человека сильнее, чем нашего общего врага - Лоранд?
Молчите... И правильно. Вам нечего ответить. Тем из вас, что согласились погубить меня... и тем, что промолчали. Но пусть так. Пусть забыли о своем народе ради меня враги. Но друзья?..
Меч в руке Флея описал дугу и указал на одного из халиа, мужчину примерно его возраста, при оружии, с гордым, красивым лицом.
– Ты! Не узнаешь меня?.. А я, как ни странно, тебя хорошо помню... Ведь ты был моим лучшим другом, и сражался со мной рука об руку. Вспомнил?
Гордая маска сползла с лица парня. Он в ужасе воззрился на спирита. Флей не старался управлять разумами этих людей, но теперь... В каждое слово он неосознанно добавлял власти.
– Узнаешь...
– удовлетворенная улыбка - А помнишь ли ты ту ночь, когда мы, плененные воинами Лоранда, пытались заснуть после дня пыток? Когда ты, вытащив незнамо где спрятанное лезвие, разрезал ремни на своих руках и бросился бежать, оставив меня на растерзание - а я не мог даже крикнуть - этим я лишь погубил бы и тебя... Впрочем, стоило так и сделать.