Рожденный Грешником
Шрифт:
Мои глаза вот-вот выпрыгнут из глазниц.
– Ты взял всё это оружие?
Его рот кривится в ухмылке.
– Иден, это только в этой машине. В машине Тойола и Феникса остальное оружие, включая катана Тойола.
– Но зачем? Разве колдун представляет для нас угрозу?
– Каждый для нас угроза, Иден.
Я причина всему этому. "Каждый - угроза".
Все оставшуюся жизнь - неважно, сколько мне отпущено - я буду оглядываться. Я не могу всю жизнь сидеть в четырех стенах и полагаться на других, что они защитят меня.
Я использовала
– Я хочу научиться сражаться.
Легион, наконец-то, смотрит на меня.
– Что?
– Я хочу научиться драться. Не могу просто сидеть, сложа руки и полагаться на вашу защиту. Я должна что-то сделать - внести вклад. И не могу же я вечно жить с тобой.
Снова уставившись на дорогу, он сжимает губы в мрачную линию.
– Уверена?
– Да, - кивнув, искренне говорю я.
– Феникс чуть не погиб из-за меня. Если бы я была обучена и умела защитить себя, я могла бы помочь.
– Если именно этого ты хочешь, - уныло произносит он.
– Но ты этого не хочешь.
Я вижу, как он кривит губы в отвращении, после чего отвечает:
– Я хочу всеми способами уберечь тебя, Иден. Если научить тебя сражаться, означает дать тебе полное чувство безопасности, которое я не могу тебе обеспечить, пусть будет так, - произносит он слова, в которых скрыт глубокий смысл.
Один из них связан с болезненным прошлым.
– Ли, я не имела в виду, что не чувствую себя в безопасности. Чувствую. И хотя я не понимаю, зачем ты все это делаешь для меня, но я благодарна - за себя и за безопасность окружающих. Я просто ненавижу чувствовать себя беспомощной. И не хочу быть обузой.
– Что заставляет тебя думать о том, что ты обуза?
– почти огрызается Ли на меня.
Я качаю головой.
– Я просто не понимаю. Ты слышал Наблюдателя - я не... я не хороший человек. Зачем спасать меня? Зачем беспокоиться о том выживу я или умру? В этом нет никакого смысла.
– Это моя работа.
– Нет, здесь гораздо большее, не так ли? Ты все свои миссии тащишь домой и спишь с ними в собственной кровати?
– Нет, - сквозь зубы он произносит, раздувая ноздри.
– Тогда почему, Ли? Зачем рисковать всем ради меня? Зачем тратить свое время на одного жалкого, ничтожного человека, которому суждено стать орудием зла?
В течение мучительно-долгих нескольких секунд я вглядываюсь в его профиль, смотрю, как желваки ходят на его сильной, острой челюсти, а затем он отвечает:
– Адриэль умрет, если тебя убьют. Она может прыгать из жизнеспособного хозяина в другого, но она должна быть готова. И даже если она будет готова, то хозяин должен быть жив.
Я чувствую, как реальность врезается в меня.
Всё это время, все ночи, которыми я прижималась к его груди, он укрывал от всего мира не меня. А Адриэль. Не меня он хочет защитить. А ангела, который вторгся в мою
Ангела, который стоял и наблюдал, как меня избивали и морили голодом. Ангела, который даровал мне силу, которую в порыве гнева я обрушиваю на невинных людей.
Я чувствую себя полной дурой.
Прошлой ночью между нами пробежала искра. И возможно это просто реакция, присущая Прыгуну, но я точно знаю, что Легион почувствовал это тоже. Черт, я практически чувствовала, как он трется об мою задницу.
И потом, после душа, я могла бы поклясться, что мы разделили гораздо большее, чем простое желание, вызванное алкогольным опьянением. Я никогда бы и не подумала, что Ли может быть настолько ранимым.
Он позволил прикоснуться к нему... увидеть его... пусть хоть даже на мгновенье. А в ответ, я позволила себе ощутить нечто особенное, помимо страха или смущения, или даже боли.
Я почувствовала надежду, понимание. Меня задела эта крупица правды - небольшого акта, сломанной человечности.
И теперь я вижу, что он показал себя не мне. А Адриэль. Я всего лишь оказалась посредником, смертным мешком из кости и плоти, который стоял между Легионом и тем, с кем он по-настоящему хочет общаться.
На протяжении нескольких миль я молчу. Когда мы останавливаемся на заправке, я без лишней спешки выхожу из машины.
– Подожди, - говорит он, прежде чем мои ноги успевают коснуться, пропитанного бензином, асфальта.
Запах бензина тошнотворен, но это лучше, чем оказаться в ловушке с Ли и его ароматом полночного жасмина и палёной земли.
– Ты не должна идти одна.
– Я в порядке, - отвечаю ему и встаю.
– Позволь пойти с тобой.
– Нет.
Он снимает очки и проводит рукой по волосам, отчего выбившейся локон падает на эти странные серебряные глаза, бросая на них тень.
– Иден, - вздыхает он.
– Что?
– сквозь зубы говорю я.
Когда он не отвечает, я воспринимаю это как сигнал, что мне пора выходить, но часть меня хотела бы, чтобы Легион немного сильнее сопротивлялся. Я бы все равно настаивала на своем, чтобы пойти одной, но все же... его раздражение лучше, чем ничего.
Когда я выхожу из придорожного туалета, на удивление чистого - учитывая все обстоятельства - Легион стоит под дверью. Я борюсь с желанием усмехнуться, но вспоминаю, что он заботится не обо мне.
– Хочешь, что-нибудь поесть или выпить?
– настороженно спрашивает он.
Я качаю головой.
– Я в порядке.
Я поворачиваюсь обратно к машине, но Ли не следует за мной. Когда через несколько минут он появляется, то в его руках пластиковый пакет из магазина.
– Я взял тебе воды и приторно сладкой херни, которая зовется кофе, - гримасничает он, выражение смотрится забавным, на его обычно каменном лице.
– У них ничего не было свежего, что выглядело бы аппетитно, так что я взял тебе вяленое мясо индейки, смесь из орехов и сухофруктов и что-то, что должно быть вегетарианскими чипсами.