Рождённый из слизи и Тьмы
Шрифт:
Снова раздался грохот, видимо, суккуба во что-то врезалась.
Я перевёл дух. Откуда в ней столько сил? Я аж вспотел от напряжения.
Поднялся, выглянул из всё ещё несущегося по улице экипажа и спрыгнул на дорогу. Лошади понесли карету дальше, а я поспешил к месту схватки.
Меня от суккубы спас Первый. Третьего видно не было и, кажется, я знаю, что с ним случилось. Первый тоже не продержался долго: пришедшая в себя после удара о каменную стену дома суккуба, прямо у меня на глазах голой рукой пронзила грудь ниала и
Где же братья?
Зато я смог как следует рассмотреть во что превратилась Кара после знакомства с осколком божественного копья. Я даже пожалел, что оно раскололось на довольно мелкие фрагменты, нож из его лезвия мне бы сейчас не помешал. Но у меня был лишь осколок, висящий в виде кулона на шее…
Точнее висел. Я с беспокойством ощупал грудь и ничего там не нашёл. Видимо, тварь сорвала, пока мы боролись.
Кара пребывала в демонической форме, но растеряла весь свой лоск: чешуя поблекла, частично отвалилась и покрылась в тех местах воспаленными язвами, истекающими гноем. И таких мест хватало, чтобы моё прошлое восхищение демоницей сменилось на брезгливость, смешенную с жалостью.
Волосы торчали нечёсаными клоками, как будто суккуба переболела лишаём. Когти кровоточили, пары не хватало — их она оставила в экипаже. На животе серо-бурым воспалёнными бугром выделялся зарубцевавшийся шрам. Крылья висели за спиной двумя облезлыми тряпками.
Не слабо её подкосил маленький осколок.
Хотя я прекрасно помню насколько это больно, когда осколок внутри. Даже с учётом того, что Тьма изолировала его, создав вокруг осколка некую оболочку, я чуть не сдох. Божественный артефакт всё равно продолжал травить моё демоническое тело, пока его не вытащили.
Суккуба должна была выцарапать его довольно быстро, тем не менее изуродовал он её знатно. Уже этого хватит, чтобы злиться на меня. Внешность суккубы — её хлеб, хоть в военное, хоть в мирное время.
Кара тяжело дышала, по её лицу катился пот, стояла она чуть согнувшись и присев, будто у неё болит живот. И только глаза светились безудержной яростью.
Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, затем по телу суккубы прошла мышечная дрожь, лицо отразило муку, она завизжала, будто её режут заживо и бросилась на меня.
Я был готов ответить, но тут откуда-то сверху прилетела ловчая сеть. Суккуба моментально в ней запуталась и рухнула, не добравшись до меня десятка метров.
Сеть спеленала Кару, превратив её в куколку бабочки, однако суккубу это не остановило: «куколка» задёргалась, надрывно заорала, каким-то чудом сумев порвать звенья сети и упорно поползла ко мне. От её рук валил дым, запахло палёной кожей. Ловчая сеть охотников непростая, в неё вплетены серебряные нити.
Хлопнуло. Спустя секунду суккубу накрыло второй сетью.
Звук тетивы мощного арбалета ни с чем не спутать.
Я задрал голову. С одной из крыш мне махнули рукой. Там стояло двое братьев, держа в руках по здоровенному арбалету.
Одноразовое оружие. Неудобное. Зато его при желании и смекалке можно зарядить чем угодно.
— Наконец-то, — негромко произнёс я с недовольством, при этом улыбаясь и махнув братьям в ответ.
— Я убью тебя, Каин! — не успокаивалась суккуба — она всё ещё рвалась на свободу, костеря меня на чём свет стоит и обещая жуткую смерть.
Я её не особо слушал, заинтересовался только услышав о том, какие кары меня ждут, когда придёт ОН. Её наградят за верность, а меня заставят умирать в жутких муках. Она сама будет меня пытать.
Тут в Кару прилетел дротик со снотворным и суккуба почти сразу заткнулась.
Братья-охотники налетели, как стая саранчи. Улицу немедленно перекрыли, суккубу погрузили на телегу и увезли. За мной тоже прислали новый экипаж. Только повезли не в штаб-квартиру Братства, а доставили именно туда, куда должны были — на судейскую площадь. Я аж перестал думать: кто такой этот ОН. Всю дорогу голову ломал. Ещё один высший?
На заднем дворе судейской площади всё было готово для казни: стояло два столба, обложенные облитым маслом сухим хворостом, к столбам, прочными цепями с добавлением серебра, приковали измученных и покалеченных обнажённых суккуб.
Я вышел из экипажа, в первый момент не поняв, что тут делаю. Потом увидел брата Бруно и подошёл к нему.
— Молодец, — с радостной улыбкой похвалил тот и хлопнул меня по плечу. — С почином тебя!
— Что мы тут делаем? — уточнил я. — Разве казнь не отменили? Мы поймали суккубу.
— С чего это? — удивился брат Бруно. — Суккубу мы допросим и так. Она, конечно, привязана к своему выводку, но понимает, что живыми их всё равно не отпустят. Так что, давай, закончи дело, — и охотник указал на столбы.
Я посмотрел туда и снова повернулся к брату Бруно.
— Мне нужно поговорить с суккубой. Она сказала, что убила Маркуса.
— Выясним. Брат Литий может разговорить даже камень. — пообещал охотник и поторопил меня: — Не тяни, брат Каин. У меня ещё много дел сегодня.
Несколько секунд я тупо смотрел на Бруно, словно ожидая, что охотник улыбнётся, скажет, что это шутка и мы все весело посмеёмся. Но нет, это была не шутка.
Впрочем, я уже говорил, что моё мировоззрение сильно изменилось под влиянием эгоистичного подонка Каина, так что, кивнув, сделал пару шагов к столбам и остановился.
— Я должен что-то сказать? — обернувшись, спросил у охотника.
— Если желаешь. Им уже зачитали приговор.
В нескольких метрах от столбов стояла пара братьев, они следили за суккубами и поддерживали огонь в небольшой жаровне. Стоило мне подойти к ним, одни из братьев, поднял с земли незажжённый факел, сунул его в жаровню и, когда тот вспыхнул, протянул мне.