Рожденный очаровывать
Шрифт:
– Вы Блу.
– Б-бейли. Б-блу Бейли.
– Звучит, как старая песня.
Она понимала, что имеет в виду Джек, но губы намертво застыли, поэтому он пояснил:
– «Неужели не вернешься, Билл Бейли?». Вы, вероятно, слишком молоды, чтобы ее помнить. Эйприл говорит, что вы с Дином решили пожениться.
Джек даже не трудился скрыть разбиравшее его любопытство. Интересно, заглядывал он к ним в спальню, или Дин зря потратил двести долларов?
– Вы уже назначили дату? – продолжал он.
– Еще нет, – пискнула она, как Минни-Маус.
Хладнокровный
– Как вы встретились?
– Я... э... рекламировала продукцию лесозаготовительной компании...
Она вдруг осознала, что совершенно неприлично глазеет на Джека, и, смущенно покраснев, отступила к кладовой.
– Я поджарю оладьи. То есть испеку! Испеку оладьи.
– Хорошо.
Подумать только, в юности она тешилась сексуальными фантазиями об этом человеке. Пока одноклассницы спорили из-за того, кто больше влюблен в Керка Камерона, она представляла, как теряет невинность в объятиях отца Дина. Ой... тьфу!
И все же...
Выходя из кладовой с пакетом муки для оладий, она исподтишка глянула на него. Несмотря на смуглую кожу, он казался бледным, словно в последнее время почти не бывал на свежем воздухе. Но несмотря на это, излучал тот же сексуальный магнетизм, что и его сын. Только привлекательность Джека была более безопасной.
Открывая пакет, она напомнила себе непременно устроить Дину веселую жизнь, после чего принялась смешивать ингредиенты, стараясь отмеривать каждый как можно более точно. Обычно она делала это на глазок, но сегодня был не тот случай.
Джек, очевидно, пожалел ее, так что дальнейших вопросов не последовало. Когда она наливала первую партию на новую сковороду, вошел Дин: сплошной высокий стиль и с такой же модной щетиной, как у отца. Возможно, все дело в генетике. Идеальное количество складочек на синей футболке, широкие шорты цвета хаки сползают на бедра как раз в нужном месте. Не обратив внимания на Джека, он оглядел Блу с головы до ног.
– Косметика? Что это с тобой? Ты почти похожа на женщину.
– Спасибо. Ты почти не похож на гея.
Позади послышался смешок. Боже, она рассмешила самого Джека Пэтриота!
Дин наклонился и поцеловал ее долгим безразличным и таким расчетливым поцелуем, что она почти не взволновалась. Это его первый ход в другой игре. Игре, в которую он играл с ненавистными родителями. Он обозначил ее как товарища по команде. Чтобы Джек знал: теперь их двое против одного.
Только отстранившись, он соизволил коротко кивнуть отцу. Джек ответил кивком и, показав на окна в обеденной нише, заметил:
– Славное местечко. Вот уж не представлял тебя фермером.
Дин не позаботился ответить, и тогда Блу прервала напряженное молчание.
– Первая партия оладий готова. Дин, посмотри в кладовой, нет ли в одном из пакетов кленового сиропа. И заодно захвати масло.
– Рад услужить, милая, – заверил он, приложившись к ее лбу
очередным холодным поцелуем. Кажется, ее жизнь превращается
в сплошное безумие! Сбережения ушли шайке южноамериканских бандитов, у нее ни дома, ни работы, в активе только липовая помолвка со знаменитым футболистом, и в довершение всего она готовит завтрак Безумному Джеку Пэтриоту.
Едва из кладовой показался Дин. Джек показал на Блу:
– Где обручальное кольцо?
– Ей не понравилось то, которое я купил. Камни были слишком маленькими, – пояснил Дин, да еще имел наглость ущипнуть ее за подбородок. – Для моей любимой ничего, кроме самого лучшего.
Она тихо промурлыкала мелодию «Автогонщика» и, не глядя на Джека, ухитрилась положить ему оладий и при этом не вывалить всю тарелку ему на колени. Дин присел на рабочий стол и ел, не закрывая при этом рта. Говорил он в основном с Блу, но иногда бросал пару фраз в сторону Джека, чтобы никто не сказал, что он игнорирует отца. Она сама слишком часто практиковала подобную стратегию, чтобы не распознать, в чем дело. Не позволяй никому увидеть свою боль.
До чего же хорошо она понимает его, даже противно!
И поскольку не могла представить, что завтракает, чинно сидя напротив Джека Пэтриота, пришлось тоже есть стоя.
Задняя дверь открылась, и вошла Эйприл в брюках хаки, коралловом топе с галстуком из лент и босоножках всех цветов радуги. За ней появилась Райли: темно-каштановые волосы разделены на прямой пробор, откинуты со лба и закреплены прозрачными голубыми заколками, – должно быть, работа Эйприл. Теперь, когда ее кудри были уложены, чудесные карие глаза отчетливее выделялись на пухлом личике. Она сменила вчерашнюю футболку с неприличной надписью на черную, такую же тесную, с алыми пухлыми женскими губками через всю грудь. Дин отвернулся и поспешно скрылся в кладовой. Увидев отца, Райли замерла.
Джек поднялся и беспомощно уставился на дочь, явно не зная, что делать.
– Вот и ты, – пробормотал он.
Райли принялась отколупывать остатки лака.
– Я сделала оладьи, – жизнерадостно объявила Блу.
Эйприл старалась не смотреть на Джека.
– Мы позавтракали хлопьями, – объявила она.
– Надеюсь, ты поблагодарила Эйприл, – сказал человек, который когда-то швырнул барабан через всю сцену и покрыл матом копа.
Из кладовой показался Дин с совершенно ненужной банкой арахисового масла. Должно быть, он впервые оказался в одной комнате с обоими родителями. Заметив его окаменевшее лицо, Блу подошла ближе и обняла его за талию. Вряд ли он нуждается в ее защите, но все же...
Джек сунул руку в карман.
– Сейчас скажу Фрэнки, чтобы заехал за нами.
– Я не хочу ехать, – промямлила Райли и уже тверже повторила: – Я никуда не поеду.
Джек, набиравший номер, поднял голову:
– О чем ты? И так уже пропустила неделю занятий. Нужно поскорее возвращаться.
– На следующей неделе начинаются летние каникулы, – упрямо возразила Райли, – и я закончила свою работу. Она у Авы.
Очевидно, он совершенно забыл об этом, но все же не сдавался:
– Тетя Гейл ждет тебя. Через две недели вы с кузиной едете в лагерь.