Рожденный очаровывать
Шрифт:
– Что там происходит?
– А ты сам не понял? Они красят кухню.
Кусок полиэтилена зашуршал у нее под ногами, когда она отступила в сторону.
– К счастью, Джек знает, как обращаться с малярной кистью, а вот за Эйприл я следила, как ястреб. Совсем безрукая!
– Почему ты их не остановила?
– Пока на моем пальце не будет обручального колечка, я не имею здесь никакой власти.
Блу отложила валик и стала критически изучать самую длинную стену.
– Эйприл хочет, чтобы я нарисовала фреску, – без особого энтузиазма заметила она, но ему
на кухне.
Это означало также, что работа задержит ее на ферме.
– Завтра же прикажу пиар-отделу прислать дюжину моих лучших снимков с самых выигрышных матчей. Можешь выбрать наиболее для меня лестные.
Как он и надеялся, она улыбнулась, но морщинки между бровями сразу же стали глубже.
– Я больше не рисую пейзажи.
– Очень жаль.
Открыв бумажник, он вытащил двести долларов.
– Вот сотня, которую я занял, плюс еще одна, за злосчастное проигранное пари. Я всегда плачу долги.
Вместо того чтобы схватить деньги, она насторожилась.
– Сделка есть сделка, – с невинным видом настаивал он. – Ты их заработала.
И поскольку она так и не протянула руки, он сунул банкноты в карман ее обвисшей футболки, промедлив лишь на мгновение больше необходимого. Пусть у нее там не слишком много, но для него вполне достаточно. Теперь все, что ему нужно, – неограниченный доступ.
– Сделка с дьяволом, – мрачно бросила она.
Он едва скрыл торжествующую улыбку, когда она вытащила деньги, оглядела их в последний раз, а потом сунула ему в карман, к сожалению, ничуть не задержавшись.
– Отдай благотворительной организации, которая помогает проституткам уйти с улицы.
Бедная Бобри. Он с самого начала, еще когда заключал пари, мог объяснить, что совесть не даст ей оставить у себя деньги. Но недаром он профессиональный игрок. Дураков в команде не держат.
– Ну... если ты уверена.
Она снова повернулась к стене.
– Если воображаешь, что я создам непревзойденный шедевр, тебя ждет большое разочарование. Мои пейзажи более чем ординарны.
– Если только не нарисуешь что-нибудь уж очень слюнявое, значит, все в порядке. Никаких балерин или дам прошлого века с кружевными зонтиками в руках. И ничего напоминающего мертвых кроликов на блюдах.
– О, не беспокойся. Мертвые кролики и балерины чересчур новаторские сюжеты для такой, как я. – Она отвернулась. – Жизнь слишком коротка. Я не пишу ничего, напоминающего жизнь.
Теперь, когда она заронила в его голову эту идею, он никак не хотел с ней расстаться. Но придется подождать, прежде чем вновь надавить на нее.
– Где моя собака?
Блу принялась разминать сведенное судорогой плечо.
– По-моему, верная спутница истинного мужчины Паффи устроила вместе с Райли пикник на заднем дворе.
Он сделал вид, будто уходит, но на самом пороге обернулся.
– Забыл сказать, тем более что знаю, как тебе не терпится навесить эти двери. Перед отъездом в Чикаго я навестил человека, который их реставрирует. К счастью, он живет в следующем округе за пределами зоны бойкота, так что я убедил его ускорить дело. Со дня на день двери будут готовы.
Глаза Блу воинственно сверкнули.
– Ты подкупил его!
– Какой же это подкуп? Просто небольшие сверхурочные.
– Конечно, богатым жить легче.
– Не забудь про природное обаяние. Оно тоже не лишнее.
– Ну как же я могу забыть? – парировала она. – Единственное, что у нас общего.
– Надеюсь, дверь спальни будет закрываться плотно и бесшумно. Как я люблю, – улыбнулся он.
К тому времени, когда Дин вернулся из экспедиции за краской, было уже начало шестого. Дом встретил его тишиной, и если не считать обеденного уголка, стены кухни были покрыты свежим слоем желтой краски. Черной машины Джека нигде не было видно: вероятно, они с Райли уехали ужинать. Пока что Дину удавалось избегать всех родственников, и он намеревался впредь придерживаться такого же курса.
Он с удовольствием вдыхал запах краски и дерева. И хотя раньше представлял свой дом в окружении пальм и с видом на Тихий океан, но полюбил эту ферму с ее тысячью акров земли. Как только он избавится от гостей, все будет прекрасно. Лучше некуда. От всех гостей, кроме Блу. Он скучал по Бобри в этот уикэнд, и пока что не был готов расстаться с ней.
Расставляя банки с краской на кухне, он услышал шум воды. Вернулся к машине взял оставленные там пакеты и поднялся наверх, где положил пакеты на пол, рядом со своими чемоданами, и уставился на дверной проем ванной. Забрызганная краской одежда Блу грудой валялась на полу. Только настоящий извращенец способен откинуть пластик, который по ее настоянию он повесил вместо двери, а его до сих пор никто не называл извращенцем. Он оставил пластик в покое и, как истинный джентльмен, стал ожидать, когда она выйдет. И нужно надеяться, голая.
Шум воды смолк. Он стянул рубашку и бросил ее на пол. Нечестный ход, но ей нравится его торс.
Посмотрел на шевелящийся пластик и велел себе не слишком раскатывать губы. Существует вполне определенная возможность, что она выйдет в армейских ботинках и камуфляже.
Ему повезло. На ней было только белое полотенце, доходившее до подмышек. Не то чтобы совсем голая, но по крайней мере хоть ноги видны!
Он проводил взглядом струйку воды, стекавшую по внутренней стороне стройного бедра.
– Вон! – прошипела она, с видом разгневанной наяды и ткнула пальцем в сторону коридора.
– Это моя комната, – напомнил он.
– Я первая ее выбрала. Значит, у меня преимущество.
– Откуда ты знаешь?
– Так гласит закон. Проваливай.
– Мне нужно в душ.
Она широким жестом обвела дверной проем ванной.
– Обещаю не беспокоить тебя.
Он шагнул ближе.
– Я начинаю серьезно тревожиться за тебя.
Когда он привлек ее к себе, в ноздри ударил запах его любимого шампуня. Сейчас, на ее волосах, он казался еще приятнее. Судя по взгляду, она сильно нервничала. Вероятно, он выводил ее из себя. Превосходно!