Рожденный править
Шрифт:
– Не могу понять, – начал он, собрав внушительную аудиторию разумных рыб, – почему вы не поддерживаете идею Министерства.
Ведь отношения между нашими расами всегда отличались безоблачностью. Вы знаете, как немного в Галактике подводных разумных рас и как ограниченны их возможности в познании иных миров. Между тем в Министерстве вы сможете узнать буквально все и обо всех, завязать с обитателями Галактики дипломатические отношения. В вашем распоряжении будет огромное жилое пространство, мы сделаем все, дабы удовлетворить любые ваши нужды. Я уверен, что, оценив все выгоды сотрудничества и принимая во внимание нашу дружбу, вы измените свою позицию.
Рыбы были полностью
Так и продолжалось, от планеты к планете, от расы к расе. Вскоре Маллоу обнаружил, что не только он пытается переубедить чужаков. Архитектор как раз потерпел очередную, двадцать седьмую по счету неудачу, посетив Балок VII, когда ему стало известно, что Содружество решило наложить экономические санкции на тех, кто не пришлет своих представителей в Министерство. Обитатели Балока, только что объявившие о своем отказе, подумали, подумали и снова отказались. Так же поступили и все остальные. В одном случае дело дошло даже до военного конфликта. Война между сеттами и флотом длилась целый месяц и закончилась полным истреблением чужаков.
Неудача следовала за неудачей, но ничто не могло остановить строительные работы. Сначала появился фундамент, затем выросли стены, потом здание оплели нити коммуникаций, и наконец, установили аппаратуру жизнеобеспечения и вспомогательные системы. Как по волшебству возникли центры медицинской помощи, лаборатории по синтезированию пищи и многое-многое другое, со всей Галактики стекались в Министерство мебель и предметы внутренней отделки.
В течение всего лишь десяти лет строительство было закончено. Огромный и величественный, до отказа напичканный невероятно сложным оборудованием монолит на много тысяч футов возвышался над каменистой безжизненной поверхностью Делуроса IV. Он был виден на расстоянии десятков миль. Его внутренние системы работали безупречно, а снаружи здание украшали несметные тысячи рисунков, представлявшие все разумные расы.
Так и стояло Министерство – грандиозный, но пустой и никому не нужный памятник величию и беспомощности Человека. Памятник замечательной идее, настолько замечательной, что и сам Человек, и его соседи оказались не в состоянии оценить ее по достоинству.
На следующий день после завершения строительства Маллоу напился до беспамятства. Он пил целую неделю, когда же протрезвел, то сел в первый же звездолет и навсегда покинул систему Делуроса. В далекой глуши, за сорок пять тысяч световых лет от центральных миров, он открыл небольшую мастерскую, где начал проектировать домики для колонистов с Дельты Щита II. Его творения отличались дешевизной и комфортабельностью и потому пользовались немалым спросом.
21. КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ
Когда Содружество вступило в период смут и беспорядков, нелегкая обязанность держать в повиновении расы чужаков легла в основном на плечи правителей планет.
Зачастую это были очень неординарные люди, наделенные полномочиями говорить и действовать от имени Содружества. Одной из самых колоритных фигур является Селимунд (6888—6970 гг. г.э.), который не только
«Человек. История двенадцати тысячелетий»
Никаких упоминаний ни о Селимунде, ни о его сказочной коллекции в книге «Происхождение и история разумных рас» не обнаружено.
«Пожалуй, в должности правителя имеются свои преимущества, – подумал Селимунд, – даже если при этом приходится сидеть на пороховой бочке».
Мирзам X являлся одним из самых взрывоопасных миров, но зато его правитель пользовался куда большим авторитетом, чем все прочие. С другой стороны, коренные обитатели планеты испытывали такую жгучую ненависть к людям, что Селимунду практически не приходилось с ними общаться.
И главное, конечно, эта должность дает несравненные возможности для пополнения его чудесной коллекции.
Человека всегда снедала страсть собирать вещи и раскладывать их около себя в определенном порядке. Возможно, это цивилизованное проявление древнего инстинкта своей территории, а возможно, и нет, кто знает. Сам Селимунд именовал свою страсть «инстинктом сороки», хотя, конечно же, ни одна из представительниц этого достойного племени не заботилась о своих побрякушках столь усердно, как Человек. В природе Человека имелось что-то такое, что заставляло его плясать от счастья, когда ему удавалось завладеть той или иной вещью, или же с безмерным наслаждением предаваться составлению бесчисленных реестров: списков уже приобретённых вещей, списков вещей, которые надо всенепременно заиметь. Алфавитные списки, тематические и прочие, прочие, прочие. Коллекционирование можно было бы сравнить с накоплением денег, но лишь отчасти, ибо многие коллекционеры тратили невероятное количество времени и средств на то, что для всех остальных людей не представляло никакого интереса.
За многие тысячелетия коллекционирование, как и все остальные области человеческой деятельности, стало узкоспециализированным. Когда-то, в незапамятные времена, один человек успевал за свою жизнь овладеть всей суммой научных знаний. Но теперь, когда раса людей рассеялась по Галактике, человек с трудом успевал стать специалистом в одной-единственной, невероятно узкой области. Образование в том виде, в каком его понимали древние, умерло навсегда. Коллекционирование также не избежало этой участи. По-прежнему можно было попытаться собрать все книги одного автора, все работы одного художника, все марки одной планеты, но коллекционирование литературных произведений одного жанра или, скажем, все марок какого-то определенного периода галактической истории стало занятием абсолютно нереальным, невозможным.
Человек, как и прежде, получал удовольствие от обладания различными вещами и коллекционировал все, что попадалось ему под руку, – от монет и марок до произведений искусства. Поводом для создания коллекции могла стать самая невероятная прихоть, порожденная воображением или жадностью, и люди по-прежнему собирали самые удивительные вещи.
Очень немногие из коллекционеров могли бы сравниться в умении, упорстве и удачливости с нынешним правителем Мирзама X. По никому не ведомым причинам Селимунд, который никогда даже отдаленно не был связав с военной службой, с самых ранних лет твердо решил, что нет на свете более завораживающего объекта изучения и, следовательно, коллекционирования, чем огнестрельное оружие чужаков. Законы Содружества строго-настрого запрещали производить и хранить такое оружие, но подобная мелочь не могла смутить целеустремленного Селимунда. Напротив, некоторый риск придавал коллекционированию в его глазах еще большую привлекательность.