Рождественская невеста

Бэлоу Мэри

– Что?
– Его голос звучал озадачено. Она не открывала глаза, и не видела выражение его лица.

– Но я не могла сказать тебе это. Ты подумал бы, что являешься кем-то особенным для меня. Ты считал бы меня уязвимой.

– Элен, - произнес он мягко.

– Ты был...
– Продолжила женщина.
– Ты... Я... Проклятие, Эдгар, - произнесла она раздраженно, - я думала, что это мужчины должны затрудняться, когда говорят это.

– Говорят что?
– Она увидела, когда осмелилась, прищурившись посмотреть на мужа,

что он снова улыбался, практически усмехался. Он прекрасно знал, что она не могла сказать, и это делало его самоуверенным.

– Я-люблю-тебя.
– Проговорила она быстро, закрыв глаза. Вот. В конце концов, это было не так уж трудно сказать. И вдруг она услышала громкое, неуклюжее рыдание, и с ужасом поняла, что оно исходило от нее.

– Я люблю тебя, - прорыдала она, когда его руки обхватили ее железным кольцом, и она столкнулась с его массивным телом.
– Я люблю тебя. Черт бы тебя побрал, Эдгар. Я люблю тебя.

– Да, любимая, - успокаивал он ее.
– Да.

– Я люблю тебя.

– Да, любимая.

– Какая утомительная беседа.

– Да, любимая.

Потом она захихикала и фыркнула в его плечо, и он тихо рассмеялся в ответ, но достаточно, чтобы трястись пока держал ее.

– Но я действительно люблю, - обвинила она его.

– Я знаю.

– И ты не можешь сказать ничего лучшего, чем это?

– Ничего лучшего, - ответил он, слегка отстраняясь, - Кроме осторожного, скучного, буржуазного предложения, что, возможно, пришло время лечь в нашу постель.

– Скучные и буржуазные вещи внезапно стали звучать как очень желанные, - сказала она.

Они медленно улыбнулись друг другу, и могло показаться, что не находили ничего лучшего или подходящего, чем это, в течении целой минуты.

– Чего мы ждем?
– спросила она в итоге.

– Тебе показать дорогу?
– спросил Эдгар. – Или ты начнешь проклинать и оскорблять меня, решив, что я играю в "супруга и повелителя"?

– О, Эдгар, - сказала она, взяв его под руку.
– Пойдем домой, в постель. Займемся любовью. Кому вообще пришла в голову эта глупая идея, прийти сюда?

– Я не собираюсь выяснять это с тридцатифутовой беременной женщиной, - ответил он.

– Мудро с твоей стороны, любимый.
– Элен опустила свою голову на плечо мужа, и они пошли в сторону дома.

Эпилог

Кора с шумом пронеслась по лестнице в гостиную Бристоль-Хауса в своей обычной недостойной манере. Но сказала просто, что все в порядке и он должен немедленно подняться наверх. Когда Фрэнсис поднял брови в ожидании дополнительной информации, а мистер Доунс прямо спросил об этом, она ослепительно улыбнулась брату, который находился на грани обморока.

Он вышел из комнаты и без дальнейших проволочек поднялся по лестнице в спальню, перешагивая через две ступеньки, - хотя у него все еще был какой-то гул в голове, а воздух в носу был ледяным.

Кора сказала: «Всё в порядке».

Новая жена отца бросилась ему на встречу, переполненная эмоциями, когда Эдгар открыл дверь спальни, а доктор шел за ней, с сумкой в руке. Летти улыбнулась ему и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку; доктор поклонился и вышел вслед за ней.

Эдгар остался один. Хотя нет, не один. Элен лежала на кровати, бледная и молчаливая, ее глаза были закрыты. Рядом с ней лежал свёрток, глядя на который Эдгар конвульсивно сглотнул. Свёрток двигался и издавал тихие, протестующие звуки. Но не это было его главной заботой. Жена выглядела слишком спокойной и бледной, чтобы с ней было все в порядке, - а роды у нее длились четырнадцать часов. Мужчина боязливо приблизился к кровати. Возможно ли, что она…

– Черт побери, Эдгар, - сказала Элен, не открывая глаз. Ее голос прозвучал странно нормальным, - Если бы я знала, - хотя могла бы и догадаться, - что ты можешь зачинать таких крупных детей, я никогда и за миллион лет не соблазнила бы тебя.

Он не мог испытывать веселья. Только облегчение, - и вину. Было слишком невыносимо бродить внизу, вместе с отцом и Фрэнсисом, в течение четырнадцати часов. На что должно было быть похоже…

– Ты многое пережила, - сказал он ей, как-будто она сама этого не знала. – Извини меня, Элен. Если бы я мог взять эту боль на себя...

Женщина открыла глаза и посмотрела на него.

– Он почти разорвал меня пополам.

Эдгар поморщился, словно одно из ее слов больно ударило его в живот

– Он? – мужчина снова сглотнул. – У нас сын, Элен? – Не то что бы пол имел хоть какое-то значение. Он больше надеялся на дочь, но не это было важно. – У нас ребёнок, Элен?
– Плод их тел? Продукт их любви? Их собственный малыш? Это чудо парализовало его.

– Ты доволен, что я выполнила долг, как и положено хорошей жене? – спросила Элен мужа. – Я дала тебе наследника состояния Доунсов.

– К чертям состояние Доунсов, - сказал он, на мгновение забывшись, охваченный эмоциями. – У нас родился ребёнок, любовь моя. Малыш.

Она мимолетно улыбнулась и Эдгар заметил, что она отчаянно устала.

– Познакомься со своим сыном, - сказала она и повернулась, чтобы отбросить одеяло с шевелящегося свёртка. Маленькое, сморщенное, уродливое личико и бессмысленно распахнутые глазки - вот что на минуту предстало его взору. Потом он больше ничего не видел.

– Глупенький Эдгар, - заметила его жена. – Как буржуазно заплакать при виде своего новорожденного сына. Предполагалось, что ты посмотришь поближе, чтобы удостовериться, что у него нужное количество глаз, носов и ртов, во всех нужных местах, а потом ты должен вернуться к своему бренди, собакам и охоте.