Рождественские письма
Шрифт:
— Я… я не думаю, что это хорошая идея, — бормотала она, пока он под локоть вел ее в студию. — Я уверена, что Уину это не понравится…
— Совсем наоборот, — мягко убеждал ее Болтун, заводя в аппаратную звукозаписи, которая оказалась невероятно крошечной. Болтун усадил ее рядом с Уином и вручил наушники. — Доктор Джеффрис поделится с вами микрофоном. Говорите прямо в микрофон и ни о чем не беспокойтесь.
После сообщения о пробках на дорогах, Болтун вернулся в эфир.
— Привет, Кэтрин, — дружелюбно приветствовал он ее. — Как поживаете?
— Чувствовала себя прекрасно до этого момента, — огрызнулась К.О.
Болтун расхохотался.
— Вы читали книгу доктора Джеффриса?
— Нет. Не полностью. — Она наклонилась ближе к микрофону.
— Вы не согласны с его взглядами, не так ли? — Да.
Она не осмелилась взглянуть на Уина, но твердо решила, что на этот раз не позволит себе поставить его в нелепое положение, как во Французском кафе. И даже если они по разную сторону баррикад так называемого движения «Свободный ребенок», Уин не заслуживает, чтобы его публично унизили.
— Кэтрин, кажется, считает, что я отнимаю у детей Рождество, — вдруг выпалил Уин. — Конечно, она ошибается. В книге у меня есть небольшая глава, в которой родителям предлагается похоронить образ Санты.
— Вы хотите похоронить Санту? — Даже Болтун воспринял это как оскорбление, заметила К.О.
— Мой издатель выбрал название главы, и я, недолго думая, согласился на это. Но, говоря по существу, я всего лишь пытаюсь донести до родителей, что неправильно лгать детям, даже если у вас благие намерения.
— Он также хочет избавиться от Феи Молочных Зубов и Питера Пушистого Хвостика, пасхального кролика, — вмешалась К.О.
— Но это не делает меня Джимом Керри, — резонно заметил Уин. — Я всего лишь призываю родителей быть ответственными. Только и всего.
— А разве это кому-то может повредить? — спросила К.О. — Ведь детство — это время выдумок, сказок и беззаботного веселья. Зачем воспринимать все столь серьезно?
— Доктор Джеффрис, — вступил в разговор Болтун. — Не поясните нам замечание насчет Джима Керри?
— Это я так его назвала, — ответила за Уина К.О. — Я имела в виду Гринча. Ну, знаете, из фильма «Гринч — похититель Рождества». В этом фильме снимался Джим Керри, — беспомощно закончила она.
Уин явно горел желанием сменить тему разговора. Он попытался сказать что-то по поводу мрачной сути сказок и что в них нет ничего «веселого», но Болтун оборвал его на полуслове.
— Ах, я понимаю, — воскликнул он, широко улыбаясь. — У вас взаимоотношения, построенные по принципу любовь-ненависть. Вот что на самом деле здесь происходит.
К.О. быстро взглянула на Уина, и он сердито сверкнул на нее глазами в ответ. Насчет «ненависти» ведущий, очевидно, оказался прав, но слово «любовь» совершенно не соответствовало тому, что к ней испытывал Уин.
— К сожалению, у нас не осталось больше времени, — обратился Болтун к слушателям. — Я хотел бы поблагодарить доктора Джеффриса за то, что он согласился принять участие в нашей программе, ну и конечно его подругу Кэтрин. Спасибо вам обоим за невероятно увлекательное интервью. А теперь переходим к новостям в начале часа.
Болтун щелкнул переключателем, и в комнате воцарилась полная тишина. Такая тишина, что К.О. могла различить биение собственного сердца.
— Теперь мы можем идти, — сухо сказал Уин, снимая наушники.
Свои К.О. уже сняла. К.О. шумно вздохнула.
— Слава богу, — выдохнула она.
Уин не проронил ни слова, пока они не вошли в лифт.
— Это полный провал, — пробормотал он.
К.О. во всем винила себя. Ей не следовало идти с ним на это интервью. Она ведь знала об этом, но все же не смогла устоять.
— Простите, мне не следовало выходить в эфир вместе с вами.
— Вам просто не оставили выбора, — сказал Уин в ее защиту.
— Простите, если я поставила вас в неловкое положение. Я не хотела. Я старалась не ляпнуть чего-нибудь неуважительного, вы наверняка это заметили.
Он промолчал, и, честно говоря, ей не за что было его винить.
— Все дело в том, Кэтрин, что вы не уважаете мои убеждения.
— Так и есть, — неохотно согласилась она.
— Ну вот, теперь все яснее ясного.
Двери лифта распахнулись, и они вышли в фойе.
— Вероятно, нам лучше больше не встречаться. — К.О. решила, что настало время сказать то, что они оба думают.
Уин кивнул. Она почувствовала его огорчение, которое испытывала и сама.
Они оказались на улице, выглядящей невероятно празднично в свете ярких фонариков, а из ближайшего универмага до них доносилась рождественская музыка. Но в этот момент К.О. было не до веселья.
Благотворительный музыкальный конкурс «Инжирный пудинг», средства от которого направлялись в поддержку Центра помощи старикам в Пайк-Маркет и в Центральный продовольственный банк проводился в Сиэтле ежегодно. Конкурс уже начался, и хотя К.О. чувствовала, что сейчас едва ли способна кого-то ободрить, она уже пообещала Вики, что придет и поддержит благотворительные порывы подруги.
К.О. протянула ему руку и изо всех сил постаралась выдавить улыбку.
— Спасибо, Уин. Прошлый вечер был потрясающим, — сказала она. — Нет, это был самый прекрасный вечер в моей жизни.
Уин стиснул ее ладонь и, глядя ей в глаза, произнес:
— И в моей тоже.
Идущие по улице люди обходили их.
Ей следует просто развернуться и уйти. Вики наверняка уже ищет ее. И все же… К.О. не могла заставить себя сделать это.
— Прощайте, — прошептал он.
Сердце колотилось у нее в горле.