Рождество Эркюля Пуаро

Кристи Агата

– Элфред? Да он чуть не лопнул от злости! Не знаю насчет Лидии. Возможно, она расстроилась из-за Элфреда, но я не сомневаюсь, что в конце концов мы с ней поладим. Лидия славная женщина – она мне нравится. Но Элфред совсем другое дело. Он с детства мне завидовал. Элфред всегда был послушным, почтительным сыном и в итоге получил то, что всегда достается послушным мальчикам, – пинок в зад. Поверьте мне, джентльмены, добродетель не вознаграждается. – Харри переводил взгляд с одного лица на другое. – Надеюсь, вы не шокированы моей откровенностью. Ведь вам нужна правда. Вы ведь все равно вытащите на свет божий все семейное грязное белье. Свое я могу продемонстрировать

сразу. Я не убит горем по случаю смерти отца – в конце концов, я не видел старика с юношеских лет, но тем не менее он мой отец и его убили, поэтому я хочу отомстить убийце. – Он погладил подбородок, наблюдая за их реакцией. – Никто из Ли не прощает обид. Я намерен убедиться, что убийца моего отца будет пойман и повешен.

– Можете не сомневаться, что мы сделаем все от нас зависящее, – заверил его Сагден.

– Если нет, то я возьму правосудие в собственные руки, – предупредил Харри Ли.

– Значит, у вас есть предположения относительно личности убийцы, мистер Ли? – резко осведомился главный констебль.

Харри покачал головой.

– Нет, – медленно отозвался он. – Самое скверное то, что это едва ли может быть делом рук кого-то постороннего.

Сагден молча кивнул.

– А если так, – продолжал Харри Ли, – то его убил кто-то из домашних. Но кто мог это сделать? Я не могу подозревать слуг. Трессилиан здесь с незапамятных времен. Придурок лакей? Никогда в жизни! Хорбери, конечно, скользкий тип, но Трессилиан сказал мне, что он был в кино. Кто же у нас остается? За исключением Стивена Фэрра (а какого дьявола ему тащиться сюда из Южной Африки и убивать незнакомого человека?) – только наша семья. Но я никак не могу представить себе, чтобы кто-то из нас сделал такое. Элфред? Он обожал отца. Джордж? У него кишка тонка. Дэвид? Он всегда был рассеянным мечтателем и упал бы в обморок, порезав себе палец. Жены? Женщина не в состоянии хладнокровно перерезать человеку горло. Тогда кто? Будь я проклят, если знаю. Но это не дает мне покоя.

Полковник Джонсон откашлялся, следуя приобретенной на службе привычке.

– Когда вы в последний раз видели вашего отца сегодня вечером? – спросил он.

– После чая. Он как раз поругался с Элфредом из-за вашего покорного слуги. Старик был вне себя от радости – всегда обожал сеять раздоры. Думаю, именно поэтому он держал мой приезд в секрете от других. Хотел посмотреть, какая поднимется буча, когда я неожиданно появлюсь. Потому он и заговорил об изменении завещания.

Пуаро встрепенулся:

– Ваш отец упоминал о завещании?

– Да, в присутствии всех нас, наблюдая за нашей реакцией, как кот за мышью. Он сказал, что после Рождества к нему придет адвокат.

– И какие изменения он планировал? – спросил Пуаро.

Харри Ли усмехнулся:

– Старый лис этого не сообщил. Но я полагаю – вернее, надеюсь, – что изменения должны были произойти в пользу вашего покорного слуги. Очевидно, в прежних завещаниях я не фигурировал вовсе, а теперь меня собирались включить. Жестокий удар для родственничков! Думаю, старик намеревался включить в завещание и Пилар – вроде бы он к ней привязался. Вы еще не видели мою испанскую племянницу? Очаровательное существо – со всей теплотой и красотой юга и со всей его жестокостью. Жаль, что я ее дядя!

– Вы говорите, ваш отец привязался к ней?

Харри кивнул:

– Пилар сумела обвести старика вокруг пальца. Сидела с ним часами. Держу пари, она знала, что делает! Но теперь он мертв, и никакое завещание не может быть изменено ни в пользу Пилар, ни, что самое худшее, в мою. – Он сделал паузу и продолжал другим

тоном: – Но я отвлекся от темы. Вы хотели знать, когда я в последний раз видел отца? Как я уже говорил, после чая – вероятно, в самом начале седьмого. Старик был в хорошем настроении, хотя, возможно, немного усталым. Я вышел, оставив отца с Хорбери. Больше я его не видел.

– Где вы были во время его смерти?

– В столовой с братцем Элфредом. Не слишком приятное послеобеденное времяпрепровождение. Мы были в самом разгаре спора, когда услышали шум наверху. Казалось, будто там дерутся десять человек. А потом бедный отец закричал – так визжит свинья, когда ее режут. Крик парализовал Элфреда – он застыл с отвисшей челюстью. Мне пришлось встряхнуть его, чтобы привести в чувство, и мы помчались наверх. Дверь была заперта, и нам пришлось ее взламывать – та еще работенка. Понять не могу, каким образом она оказалась запертой! В комнате никого не было, кроме отца, и будь я проклят, если кто-нибудь мог выбраться оттуда через окна.

– Дверь заперли снаружи, – сообщил суперинтендент Сагден.

– Что?! – Харри уставился на него. – Но я могу поклясться, что ключ был вставлен изнутри!

– Так вы это заметили? – осведомился Пуаро.

– Я все замечаю, – резко отозвался Харри. – У меня такая привычка. – Он окинул взглядом собеседников. – У вас есть еще вопросы, джентльмены?

Джонсон покачал головой:

– В данный момент нет. Благодарю вас, мистер Ли. Может быть, вы пришлете сюда следующего члена семьи?

– Разумеется.

Харри направился к двери и вышел не оборачиваясь.

Трое мужчин посмотрели друг на друга.

– Что вы о нем думаете, Сагден? – спросил полковник Джонсон.

Суперинтендент с сомнением покачал головой:

– Он чего-то боится. Интересно, чего именно?

11

Мэгдалин Ли эффектно остановилась в дверном проеме, касаясь длинными пальцами блестящих платиновых волос. Зеленое бархатное платье облегало стройную фигуру. Она выглядела очень молодой и слегка испуганной.

Трое мужчин на момент застыли, глядя на нее. В глазах Джонсона читалось явное восхищение. Сагден обнаруживал только нетерпение человека, стремящегося продолжить работу. Взгляд Эркюля Пуаро был оценивающим, и Мэгдалин это видела, но она не знала, что он оценивает не ее красоту, а умение эффективно ею пользоваться.

«Jolie mann'equin, la petite. Mais elle a les yeux durs» [19] , – подумал Пуаро.

«Чертовски хорошенькая девушка! – размышлял полковник Джонсон. – Джорджу Ли придется с ней нелегко, если он не будет за ней присматривать. Она явно знает толк в мужчинах».

19

Хорошенькая куколка. Только взгляд у нее жесткий (фр.).

«Пустоголовая тщеславная бабенка! – думал суперинтендент Сагден. – Надеюсь, мы быстро с ней покончим».

– Садитесь, пожалуйста, миссис Ли, – заговорил полковник Джонсон. – По-видимому, вы…

– Миссис Джордж Ли.

Она села с признательной улыбкой. «В конце концов, – казалось, говорил ее взгляд, – хоть вы и полицейский, но не такой уж страшный».

Край улыбки предназначался Пуаро. Иностранцы так восприимчивы к женским чарам! Суперинтендент Сагден ее не заботил.

– Все это так ужасно! – томно замурлыкала Мэгдалин, выразительно жестикулируя. – Я так напугана!