Рождество в Куинси

Перри Девни

Её глаза расширились, когда они скользнули вниз по моему плоскому животу к моему растущему возбуждению.

Я ухмыльнулся.

— Привет, папа.

Моя ухмылка исчезла, и я спрыгнул с кровати, обогнул край и схватил её полотенце с того места, где мы бросили его раньше. Затем я обернул его вокруг своей талии, потому что я никак не мог быть голым в одном номере с Клео, пока она разговаривала с Рэем.

Он сказал что-то на другом конце линии, от чего она закатила глаза.

— Я понимаю, что ты расстроен.

Смирись с этим.

Я моргнул, удивлённый резкостью её тона. Я никогда не слышал, чтобы Клео разговаривала с Рэем с таким вызовом.

Рад за неё.

— Я вернусь завтра. Но есть кое-что важное, о чём мне нужно с тобой поговорить, и это не может ждать.

— Клео… — начал я, но она бросила на меня взгляд и подняла палец, так что я замолчал.

Рэй читал лекцию на другом конце линии. Что бы он ни говорил, Клео не слушала.

— Папа, — рявкнула она. — Тише.

Голос Рэя стал громче, его разочарование звучало громко и отчётливо.

Клео оторвала телефон от уха и завершила разговор.

— Гррр. Я просто хотела…

Телефон зазвонил в её руке, и она тут же ответила. Без сомнения, это был Рэй.

— Я снова брошу трубку, если ты не пообещаешь молчать и слушать меня, пока я не закончу.

Наступила долгая пауза, затем плечи Клео расслабились.

— Спасибо. Как я уже говорила, мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Мой желудок сжался.

Меня уволят.

Неважно, что Клео скажет Рэю, это было неизбежно. Я потеряю работу, и мы будем потрясены в «Garrison». Я урежу свою зарплату и возьмусь за любое дело, чтобы у ребят была работа, даже если это будет означать пополнение списка моих клиентов знаменитостями. Я ненавижу их драму и проклятых папарацци, но я не собираюсь топить свою компанию. Возможно, Ченнингу придётся взять несколько кредитов на обучение, но это не конец света.

Я затаил дыхание, ожидая.

Клео повернулась ко мне, прижав телефон к уху, и улыбнулась.

— Я влюблена в Остина.

Её слова поразили меня в самое сердце. Что бы ни случилось, услышать эти слова стоило того. К чёрту работу. Она была всем, что мне действительно было нужно. Я протянул руку и взял её.

Она переплела свои пальцы с моими, и её улыбка стала шире.

— Я люблю его, папа. И уже давно люблю. Я буду с Остином.

До конца её жизни, если мне есть что сказать по этому поводу. Мы ещё не были там. Это были часы, хотя годы в процессе создания. Но скоро. Я ждал достаточно долго. Пришло время полностью погрузиться в её жизнь.

— Я знаю, что это неожиданно, но, пожалуйста… — она отстранила телефон от уха и стиснула зубы. — Он бросил трубку.

Мой телефон на тумбочке зажужжал.

— Это он.

Она вздохнула.

— Да.

Я отпустил её руку, перешёл на другую сторону кровати и ответил на

звонок Рэя.

— Как долго ты трахаешь мою дочь?

— Это не твоё дело.

— Это точно моё дело. Я плачу тебе за то, чтобы ты защищал её, а не за то, чтобы…

— Я увольняюсь.

Клео ахнула и прижала руку ко рту.

— Прощай, Рэй, — я завершил разговор и отбросил телефон в сторону.

Твою мать. Всё быстро ухудшалось.

— О Боже, я не должна была ему звонить, — Клео запустила руки в волосы и зашагала рядом с кроватью. — Мне так жаль. Остин, мне так жаль. Мы могли бы держать это в секрете, и он бы не узнал.

— Я не буду держать это в секрете.

— Но…

— Больше никаких секретов, детка.

Её руки упали, и она повернулась ко мне лицом.

— Хорошо.

— У нас всё будет хорошо.

Телефон зазвонил в её руке, и она посмотрела на экран. Она колебалась, долгое мгновение, прежде чем принять вызов.

— Да?

Раздался голос Рэя, когда он начал очередную лекцию. Я не уловил всего, но в основном он ставил под сомнение её жизненный выбор.

Она закрыла глаза, её тело напрягалось с каждой секундой. Пальцы на её свободной руке сжались в кулак.

— Стоп! Просто остановись. Когда ты стал таким человеком? Когда ты перестал меня слышать? Я знаю, что ты любишь меня и хочешь для меня лучшего, но это моё решение. Я люблю Остина. Это не было чем-то, что мы скрывали от тебя годами. Мы не прятались за твоей спиной. Эта поездка в Монтану свела нас вместе, и я не собираюсь извиняться. Я люблю его. И если ты принимешь его увольнение, то можешь принять и моё. Я увольняюсь с позиции твоей дочери.

Я боролся с ухмылкой. Клео любила Рэя, несмотря на их разногласия. Она могла избежать Рождества, но никогда не уволилась бы с позиции его дочери. Угроза была высказана, но мы все знали, что она не продлится долго.

Так же, как я знал, что Рэй вот-вот сдастся.

Он любил Клео больше жизни.

Его ответ был приглушенным, но когда её пальцы разжались, а плечи опустились, я понял, что он её услышал.

— Да, мы можем обсудить это позже, — сказала она. — Но не завтра. Мы вернёмся домой, а потом я пойду в пекарню, чтобы испечь Остину кексы. После этого мы придём на ужин.

Блять, я любил её.

— Хорошо. Пока, папа. Счастливого Рождества, — она закончила разговор, отложила телефон в сторону и пожала плечами. — Никому из нас нельзя увольняться.

Я откинул голову назад и рассмеялся, затем обогнул кровать и заключил её в объятия.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — Клео обхватила меня за талию и прижалась ухом к моему сердцу. — Хочешь, я закажу еду в номер?

— Пока нет, — я схватил простыню, накинутую на её тело, и стянул её, а затем сделал то же самое со своим полотенцем. — Счастливого Рождества, Клео.