Розы для возлюбленной
Шрифт:
— Керри прекрасно поняла, почему вы себя так вели в тот день. А сейчас пройдемте в мой кабинет. Уверен, что нас там уже ждет готовый кофе.
— Мы задержим тебя всего на несколько минут, — обещала Бес Джофу, который уже поставил перед женщинами кофейник. Поэтому мы не будем тебе повторять, что для нас оказалась даром небес та действительная, реальная надежда, что Скип выйдет наконец на свободу. Ты понимаешь, что мы сейчас чувствуем, знаешь, как мы благодарны тебе за все, что ты для нас делаешь.
— Керри вчера вечером встречалась с доктором Смитом, — сообщил Джоф. —
Джоф рассказал пришедшим об обнаруженных записях Барни Хаскелла.
— Так что у нас, возможно, появился еще один и последний шанс установить, действительно ли это Уикс подарил Сьюзен все эти украшения.
— Собственно, во многом именно поэтому мы и пришли сегодня, — проговорила Дейдра Реардон. — Помните, я упоминала о фотографии, на которой Сьюзен изображена с антикварной бриллиантовой булавкой на платье. С той, что потом исчезла. Вернувшись в субботу после свидания со Скипом в тюрьме, я попыталась найти эту фотографию в своем досье и никак не могла этого сделать. Я искала фотографию все воскресенье и весь вчерашний день. Перерыла все в квартире. И, конечно, ничего не нашла. Очень это было глупо с моей стороны. Я просто забыла, что когда-то запечатала это фото в пластик и положила к остальным своим бумагам. Как бы то ни было, в конце концов, я нашла то, что искала. Я считаю, что это важно, учитывая все разговоры по поводу драгоценностей Сьюзен.
Миссис Реардон передала Джофу обычных размеров коричневый конверт. Дорсо достал из него сложенную вдвое страницу из «Пелисейдс коммьюнити лайф» — небольшой еженедельной газетки. Разворачивая страницу, Джоф отметил дату — 24 апреля — почти одиннадцать лет тому назад и почти за месяц до смерти Сьюзен.
Групповая фотография, сделанная в зале «Пелисейдс кантри клаб», занимала четыре колонки. Джоф сразу же узнал Сьюзен Реардон. Ее поразительная красота просто бросалась в глаза. Стояла Сьюзен немного боком, и бриллианты на булавке, закрепленной на лацкане ее пиджака, бросали яркие блики прямо в объектив.
— Это и есть та двойная булавка, которая потом исчезла, — объяснила Дейдра, показывая на украшение пальцем. — Скип, однако, не может вспомнить, когда в последний раз видел ее на Сьюзен.
— Хорошо, что у нас есть теперь фотография этой булавки, — сказал Джоф. — Когда мы получим копии записей, которые вел Хаскелл, мы сможем попытаться проследить, откуда взялась эта вещица.
Джофу даже больно было смотреть на свет яростной надежды, вдруг вспыхнувшей на лицах обеих женщин. Не дай Богине оправдать эту надежду! Об этом просил всевышнего Джоф, провожая Дейдру и Бес до дверей.
У самого выхода он обнял миссис Реардон.
— Учтите, вам надо поскорее разделаться с этой вашей операцией и начать поправляться. Потому что вы нам нужны здоровой, когда мы все вместе пойдем встречать Скипа у выхода из тюрьмы.
— Джоф, я слишком долго мучилась во имя освобождения сына и теперь совершенно не намерена по какой-либо причине пропустить столь радостный момент.
Быстро управившись с некоторыми из своих повседневных дел, связанных со звонками и просьбами клиентов, Джоф решил позвонить Керри. Может быть, ей захочется самой иметь копию фотографии, принесенной Дейдрой. И тогда он сможет передать ей снимок по факсу. При этом Джоф с готовностью признавал, что собирается звонить Керри в основном потому, что просто хочет поговорить с ней.
Когда секретарша соединила Джофа с Керри, он просто испугался тона ее голоса.
— Я только что открыла посылку, которую мне послал по «Федерал экспресс» доктор Смит. Внутри я нашла шкатулку с драгоценностями Сьюзен и карточку, которая, вероятно, была приложена к тому букету роз, что получила Сьюзен в вечер гибели. Там же было еще письмо. Джоф, в письме доктор признает, что он врал насчет ревности Скипа и того, что это он, Смит, дарил дочери все эти украшения. Еще он написал, что к тому моменту, когда я прочту это письмо, он уже покончит жизнь самоубийством.
— Бой мой! Керри! Ты уже…
— Нет, этого не случилось. Видишь ли, Джоф, он не покончил с собой. Мне только что позвонила медсестра, что работает в его кабинете. Когда сегодня утром доктор не пришел на утренний прием пациентов и дозвониться до него оказалось невозможным, миссис Карпентер отправилась к Смиту домой. Входная дверь оказалась приоткрытой, и сестра вошла внутрь. Труп доктора она обнаружила прямо за дверью, в коридоре. Его самого кто-то застрелил, а дом — ограбил. Джоф, не произошло ли это потому, что кто-то очень не хотел, чтобы доктор Смит изменил свои прежние показания против Реардона, и к тому же этот кто-то искал драгоценности Сьюзен, бывшие у Смита? Джоф, кто же это все вытворяет? Неужели Робин может стать очередной жертвой преступника, который одного за другим убивает свидетелей?
86
В половине десятого утра Джесон Эрнотт выглянул из окна своего дома, увидел пасмурное, затянутое облаками небо и почувствовал какую-то смутную тревогу. Если не считать остаточные болезненные ощущения в ногах и спине, то он в целом справился с простудой или вирусом, который заставил его провести в постели весь последний уик-энд. Выздоровление, однако, не радовало его настолько, чтобы избавиться от некоего неприятного ощущения, от чувства того, что что-то складывается не так, как надо.
А все, конечно, из-за чертова письма ФБР. Джесон вспомнил, что точно такую смутную тревогу ощущал он и в первые дни после того происшествия в особняке конгрессмена Пила. Тогда, когда он пришел в особняк, там горели только светильники первого этажа, работавшие от автоматического выключателя. А во всех помещениях верхнего этажа лампы были потушены. Джесон как раз шел по коридору верхнего этажа, неся в руках снятую со стены картину, когда вдруг услышал звук шагов человека, поднимающегося навстречу вверх по лестнице. Эрнотт едва успел закрыть лицо картиной, как коридор залил яркий свет.
Джесон услышал испуганный вздох и возглас: «О Боже мой!» Он понял, что перед ним мать конгрессмена. Он совсем не хотел причинять ей какой-нибудь вред. Повинуясь инстинкту, он лишь стремглав бросился вперед, прикрываясь выставленной перед собой картиной как щитом. Он просто хотел сбить старую женщину с ног и отнять очки, чтобы она потом не смогла его опознать. В его намерения входило лишь бегство. Во время недавних торжеств в доме у Пилов Джесон долго беседовал с матерью конгрессмена и прекрасно знал, что без очков она слепа, как летучая мышь.