РПЛ 3
Шрифт:
Госпожа Аркюло, которую никто не попрекнул бы недостатком внимательности, вне всякого сомнения, почувствовала то же самое, что и я. Старая карга, еще недавно чинно подносившая к бесцветным губам кубок с вином, замерла по правую руку от Хорвека, словно крыса, застигнутая врасплох вдали от своей норы. Еще немного, и я бы подумала, что старуха запоздало раскаивается в том, что так увлеклась своей ролью приспешницы колдуна - если бы я верила в способность этой женщины к раскаянию. Но бегающий взгляд и движения, враз ставшие неловкими, красноречиво выдавали ее беспокойство.
Лучшего подтверждения моим черным подозрениям было не сыскать.
Переполошившись, я перевела взгляд на Хорвека: небрежно и коротко отвечая на вопросы очередного своего почитателя, он, теперь, не таясь, то и дело посматривал на тихого гостя, словно приглашая того вступить в беседу, если на то достанет храбрости. В выражении лица демона мне привиделось что-то радостное, нетерпеливое, но, увы, эти чувства были едва ли не злее и мрачнее, чем любопытство таинственного человека в маске, продолжавшего хранить угрожающее молчание. Сонливость с меня как рукой сняло, и я впервые за несколько дней выбросила из головы мысли о рыжей ведьме, поджидавшей меня, как всегда, среди вечных снегов ее собственной души. Новый страх оказался живее и острее того, с которым я постепенно свыкалась, каждую ночь выходя на поиски Мике.
Гости, как на грех, переняв воодушевление у подвыпившего Боргело, не унимались и вспомнили о том, что время позднее, лишь ближе к полуночи. Тихий господин, производивший на меня все более зловещее впечатление, попрощался с хозяином дома едва ли не самым последним, и мне показалось, что вполголоса он прибавил еще что-то, предназначенное только для ушей Хорвека.
Позабыв о своей болезни, не обращая внимания на свирепый, жгучий взгляд госпожи Аркюло, торопливо ковылявшей к двери, я бросилась к демону, задыхаясь от волнения – теперь я уверилась, что опасность не была плодом моего растревоженного воображения.
– Кто это был? Что он тебе сказал? – я предчувствовала худшее. – Мы не можем здесь больше оставаться, ведь так?
О, как я хотела в глубине души услышать, что мы уезжаем из Астолано, оставив здесь страшные сны про зимний лес, залитый кровью. Я почти возненавидела город, сделавший Хорвека таким чуждым и далеким, и позабыла в тот миг, что вместе с ночными кошмарами потеряю и надежду.
– Успокойся, Йель, - вновь на лице Хорвека было то самое выражение - отсутствующее, равнодушное. – Этот господин всего лишь выразил надежду, что я не отправлюсь к развалинам старого дома Белой Ведьмы, поскольку место там дурное и темное. Весьма любезно с его стороны. А что до всего остального…Госпожа Аркюло! Скажите-ка, знаком ли вам тот гость, что сидел в стороне от остальных?
Старуха, замершая у порога, вздрогнула – ей не понравился вопрос, и по ее лицу было видно - она сожалеет, что не успела вовремя улизнуть. Двое рабов, помогавших ей преодолевать ступени, уже поддерживали свою хозяйку под локти, но уйти, сделав вид, что она не расслышала вопроса, госпожа Аркюло не решилась.
– Ох, да ведь он вряд ли еще раз придет, - забормотала она. – И я вовсе не уверена, что…
– Так кто же это был, сударыня? – жестко спросил Хорвек, незаметно очутившись совсем рядом со съежившейся госпожой Аркюло.
– Не мне о том судить, ведь я не так уж приближена… - принялась юлить та, однако под тяжелым взглядом демона сникла и пробормотала. – Я могу и ошибиться, сударь, но как мне показалось, то был сам племянник короля, господин Эдарро. Вот только отчего бы такому знатному человеку…
Тут она смолкла, поняв, что едва не сболтнула нечто оскорбительное для ушей того, кого она все это время молила о милости. Нетрудно догадаться, о чем она сейчас запоздало решила смолчать: забавы с магией, разумеется, все еще считались делом весьма предосудительным, и люди истинно высокого происхождения не снизошли бы до того, чтобы переступить порог колдуна, каким бы богатством и могуществом не наделяли того городские сплетни. До сих пор в наш дом приходили люди богатые, но не отличавшиеся знатностью, и о делах королевского двора здесь говорили мало, правильно полагая, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Что там – до сей поры я даже не удосужилась узнать, как зовут здешнего короля, искренне полагая, что эти сведения нам без надобности!..
– Отчего же, сударыня, Его Светлости Эдарро не прийти в мой дом? – вкрадчиво промолвил Хорвек, изображая непонимание, от которого лицо старухи переменилось трижды или четырежды, окончательно превратившись в уродливейшую маску. – Я со всем почтением приму столь важного гостя. Не вы ли ведаете приглашениями, госпожа Аркюло? Быть может, вы сами отправили ему письмо…
Старая отравительница, затрепыхалась, поняв, что пришло время расплачиваться за ту честь, которая была ей оказана – она и в самом деле распоряжалась нынче делами Хорвека слишком вольно, позабыв об осторожности.
– Клянусь! – скрипуче вскричала она, лишь из-за дряхлости не падая на колени. – Клянусь, что мне бы и в голову не пришло подобное! Нет в Астолано больших ненавистников магии, чем королевская семья. Кто бы решился позвать к вам господина Эдарро? Его прочат в наследники трона и он распоряжается тайной службой, об том все знают. До последнего я надеялась, что ошиблась, когда увидала его…
Госпожа Аркюло не лгала – даже в свете догорающих свечей было видно, как посерела ее морщинистая кожа. Ад, которого она так опасалась, настиг старуху еще при жизни. Появление Эдарро испугало ее всерьез, враз выбив из головы мечты о бессмертии – так бывает, когда смерть оказывается ближе, чем казалось поначалу. Старая отравительница в единый миг умерила свои притязания и теперь сосредоточилась на том, чтобы унести ноги из ловушки, в которой сама с готовностью обустраивалась все это время. Я мстительно подумала, что старуха заслужила наказания хотя бы за службу колдуну, раз уж ее изворотливости хватило для того, чтобы скрыть свои истинные преступления.
– Отчего же королевская семья так неприязненно относится к магии? – Хорвек был неумолим, заставляя госпожу Аркюло произносить то, что было неприятно даже столь лживому и злому языку.
– Неужто вам об этом неизвестно, сударь? – та внезапно окрысилась, на время сбросив личину угодливости. – Разве вы не слыхали, что дед нынешнего короля отправил на костер Белую Ведьму, а до того самолично отрубил ей руки? Его Светлости Эдарро он приходился прадедом, и ненависть к чародеям у них в крови.