Рубашка
Шрифт:
Взобралась на ступеньки лестницы, ведущей вверх, равнодушным взглядом окинула всех присутствующих. Нашла Стёпу, сидящего на кресле, а на его коленях Виолетту, которая закрывала мне обзор на лицо друга. И ржала. Она весь день и весь вечер ржёт так, будто под чем-то. Это уже даже не умиляет, а раздражает настолько, что где-то внутри меня зародилось желание взять ее за волосы и скинуть со Стёпиных коленей. Ну, да ладно. Кто я такая, чтобы вмешиваться в личную жизнь друга в отрицательном ключе? Только в положительном. И всё, что могла сделать положительного,
Очень хотелось обратно в общагу. Сегодняшний день оказался для меня каким-то нервным и изнурительным. Я устала от людей, от всей движухи, что была внутри дома и вне его стен. Мне просто хотелось переодеться в свою (Стёпину) старую растянутую футболку и завалиться под одеяло, чтобы сразу уснуть. Но если я скажу Стёпе о том, что хочу вернуться в общагу или попытаюсь уйти незамеченной, то он точно подсядет на кипишь и начнёт выяснять причины моего поведения. А это значит, что он отвлечется от Виолетты и потеряет хрупкий момент их долгожданного, для него, сближения.
Взглядом нашла Белова, а рядом с ним Олю. Оба они что-то оживленно обсуждали. Было видно, что им не до романтики. Они говорили так, как на работе друг с другом в курилке разговаривают уставшие в конце рабочего дня коллеги. Видимо, они и правда друзья с одним весьма своеобразным нюансом. Но не мне их судить. Мне бы, вообще, попытаться переварить и понять подобную модель отношений. Это что-то на взрослом. И пока мне не совсем понятное. Хотя, я не уверена, что хочу это понимать.
Словно почувствовав моё внимание, Оля подняла взгляд и безошибочно нашла меня. Салютовала мне стаканом, а я ей в ответ своим пустым. Даже хватило сил на то, чтобы улыбнуться.
Когда, снова окинув взглядом собравшихся, я поняла, что мне здесь надоело, и я просто хочу побыть немного в тишине, я приняла решение подняться наверх и занять одну из гостевых комнаты. Пришлось прислушиваться в каждой двери, чтобы убедиться в том, что я не наткнусь ни на чей обмен жидкостями.
Только внутри третьей комнаты я обнаружила тишину и покой, когда без сил, стянув кеды, просто рухнула на постель, которая была красиво заправлена, а это значит, что ничьими похотливыми телами не тронута.
Блаженно растянувшись, я подмяла под себя подушку и прикрыла глаза, чувствуя, как начала проваливаться в сон. Похоже, за сегодняшний день я, и правда, очень сильно устала и вымоталась со всеми этими построениями ситуаций, чтобы Стёпа был как можно больше с Виолеттой и как можно меньше со мной. Дружба дружбой, но ему ведь нужно строить свою личную жизнь?
Долго дремать мне не пришлось. Открывшаяся в комнату дверь вынудила меня посмотреть на вошедшего и слегка растеряться, когда в комнату вошёл не менее измотанный, чем я, Стёпа.
– Ты чего? – спросила я, начиная волноваться о том, что у него что-то не так пошло с Виолеттой.
– Устал, - дернул друг носом и, стянув поочередно кроссовки, прилёг рядом со мной на кровать. Закинул руки за голову и, шумно выдохнув, уставился в потолок. – Ты знаешь, что сочетание кислотно-зеленого и черного выглядит очень дешево?
– Обязательно передам твои слова Билли Айлиш, когда она выплюнет очередного паука, - усмехнулась я и снова завалилась на подушку.
Исподтишка начала разглядывать профиль друга, пока она палил в потолок и лениво моргал. В уголке его губ затаилась улыбку. Наверное, о Виолетте своей думает.
– О чем думаешь? – мой язык сегодня явно быстрее меня. А-то и так не понятно, а чем, или о ком, он там думает.
– Вспомнил, как мы с тобой в сарае дождь пережидали, - улыбнулся Стёпа шире. – Помнишь? Как мы перлись с твоей дачи с ведрами помидоров. Зеленых. Начался лютый ливень, и ты затащила меня в какой-то сарай с дырявой крышей.
– Помню, - улыбнулась я. – А потом мы лежали там на каком-то вонючем сене, смотрели в крышу и лавировали от падающих на нас капель. И есть хотелось ужасно, но зеленые помидоры есть нельзя было.
– И мы просто так схомячили пакетик «юпи». Мою заначку, кстати, которую я хотел разбавить и от души напиться.
– Было вкусно, кстати. Но не уверена, что сейчас я смогла бы его просто так съесть. Это же сплошной сахар.
– Тогда, чем слаще, тем вкуснее.
– Это точно, - выдохнула я ностальгически. Вновь посмотрела на Стёпин профиль и спросила. – Как идёт дело с Виолеттой? Всё хорошо?
– Нормально, - уклончиво ответил друг и повернулся ко мне. Перекатился на бок и слегка скатился ниже, чтобы наши лица были примерно на одном уровне. – Как у тебя с Беловым? Еще не обидел? Или я уже могу набить ему его смазливую рожу?
– Белов – это… Белов. Бабник обыкновенный, хоть и пытается сделать вид, что он необыкновенный. А почему ты спрашиваешь? Думаешь, у меня с ним может что-то быть?
– Не знаю, - пожал Стёпа плечом и перевел взгляд в сторону, сосредоточившись на пряди моих волос, которую начал задумчиво накручивать на свой палец. – Просто… - осекся он и слегка нахмурился. – В какой-то момент я понял, что твои отношения с Беловым развиваются гораздо ярче и быстрее, чем мои с Виолеттой.
– И что? Зачем сравнивать? К тому же, никаких отношений у меня с Беловым нет и не будет. Я ему уже сказала об этом.
– Я видел то, что видел. И, почему-то, меня это бесило. Клянусь, я был близок к тому, чтобы всё остановить и запретить тебе с ним общаться.
– А не слишком ли много вы на себя берете, друг Степан? – округлились мои глаза, а брови поползли наверх. – Для того, чтобы мне что-то запрещать, нужно иметь особый статус, а вы им, дорогой друг Степан, не обладаете.
– И что это за статус? Парень? Бойфренд? Или как там его еще…
– Папа, - хохотнула я. – Только папа мне может что-нибудь запретить. И то не факт, что я его послушаюсь.