Руби

Эндрюс Вирджиния

Наш ужин давно был готов и стоял в горшке на маленьком огне. Есть мне совсем не хотелось, но в конце концов я немного поела и убрала со стола. Бабушка все еще не возвращалась. Следующие полтора часа я провела на галерее в ожидании, просто уставившись в темноту, пытаясь заметить огни фар грузовичка Рауля. Время от времени появлялась машина, но каждый раз это был кто-то другой.

Наконец, почти через двенадцать часов после первого своего приезда, грузовичок Рауля свернул на нашу подъездную дорогу. Я ясно разглядела в кабине мужчину, его старшего сына Жана, но не видела бабушки Катрин. Я сбежала с крыльца галереи, как только пикап остановился.

– Где бабушка? – вскричала я, прежде чем Рауль смог заговорить.

– Она сзади. Отдыхает.

– Что?

Я бросилась к задней части грузовичка и увидела там бабушку, лежащую на старом матрасе и накрытую одеялом. Матрас был разложен на широком листе фанеры и заменял кровать детям Рауля, когда они всей семьей отправлялись в длительные путешествия.

– Grandmere! – закричала я. – Что с ней? – обратилась я к подходящему ко мне Раулю.

– Она свалилась в изнеможении несколько часов назад. Мы хотели оставить ее на ночь, но она настаивала, чтобы ее привезли домой, и мы не смели ей отказать. Она сбила жар у моего мальчика. С ним будет все хорошо, – улыбнулся Рауль.

– Я рада, мистер Бальзак, но бабушка…

– Мы поможем вам внести ее в дом и уложить в постель, – сказал он и кивнул Жану. Мужчины опустили задний борт грузовичка, вместе сняли щит и матрас, на котором лежала бабушка. Старушка пошевелилась и открыла глаза.

– Grandmere, – проговорила я, взяв ее за руку, – что случилось?

– Я просто устала. Так устала, – пробормотала бабушка. – Со мной все будет в порядке, – добавила она, и ее веки закрылись так быстро, что меня охватила тревога.

– Скорее, – проговорила я и бросилась вперед открывать дверь. Мужчины подняли старушку наверх в ее комнату и переложили с матраса на кровать.

– Можем ли мы что-нибудь сделать для тебя, Руби? – спросил Рауль.

– Нет, я позабочусь о ней сама, спасибо.

– Поблагодари ее еще раз за нас, – сказал Рауль. – Моя жена что-нибудь пришлет утром, и мы заедем узнать, как миссис Ландри.

Я кивнула головой. Они уехали. Я сняла туфли с бабушки и помогла ей раздеться. Она была будто одурманена чем-то, едва открывала глаза, еле двигала руками и ногами. Думаю, она не понимала, что я укладываю ее в кровать.

Всю ночь я просидела рядом с бабушкой, ожидая, что она проснется. Она несколько раз стонала, но не просыпалась до утра. Я почувствовала, как она толкает мою ногу: я заснула на стуле.

– Grandmere, – вскрикнула я, – как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, Руби. Просто слабость и усталость. Как я попала домой и оказалась в кровати? Что-то ничего не помню.

– Мистер Бальзак и его сын Жан привезли тебя в грузовичке и внесли наверх.

– А ты сидела всю ночь и караулила меня?

– Да.

– Ты моя бедняжка, – с трудом улыбнулась она. – Я пропустила твою джамбалайю. Она была вкусная?

– Да, Grandmere, хотя я слишком волновалась за тебя, чтобы поесть как следует. Что случилось?

– Напряжение от того, что мне пришлось сделать, думаю так. Этого бедного малыша укусила змея, но на ступне ноги трудно было увидеть ранку. Он бегал босиком по болотной траве и, очевидно, побеспокоил змею, – сказала бабушка.

– Grandmere, но ты никогда не была до такой степени измучена после миссии исцеления.

– Со мной будет все хорошо, Руби. Пожалуйста, дай мне просто стакан холодной воды.

Я подала. Бабушка медленно выпила, а потом вновь закрыла глаза.

– Я только немножко еще отдохну, а потом встану, милая, – проговорила она. – А ты иди и что-нибудь поешь. Не беспокойся. Иди.

Я неохотно подчинилась. Когда я возвратилась наверх, бабушка снова крепко спала.

Перед ленчем она проснулась, но цвет ее лица оставался восковым, а губы синими. Она была слишком слаба, чтобы сесть без моей помощи. Мне пришлось приподнять ее, а потом она попросила помочь ей одеться.

– Я хочу посидеть на галерее, – объяснила бабушка.

– Сначала нужно что-нибудь поесть.

– Нет-нет, я просто хочу посидеть на галерее. Бабушка тяжело оперлась на меня, чтобы встать и пойти. Я еще никогда так за нее не боялась. Когда она откинулась на качалке, то выглядела так, будто вновь совершенно ослабела, но через мгновение она открыла глаза и слабо улыбнулась мне.

– Мне бы только выпить немного теплой воды с медом, дорогая.

Я быстро принесла ей стакан, и она пила мелкими глотками и тихо покачивалась в кресле.

– Наверно, я устала больше, чем предполагала. – Бабушка повернулась и посмотрела на меня таким отдаленным взглядом, что в глубине души я запаниковала. – Руби, я не хочу, чтобы ты испугалась, но хочу, чтобы ты кое-что сейчас для меня сделала. Это поможет мне чувствовать себя менее… менее обеспокоенной за себя саму, – проговорила она, взяв мою руку. Ее ладони были холодными и липкими.

– Что, Grandmere? – Я почувствовала, как слезы собираются у меня на глазах и жгут мне веки. Горло будто перехватило, надолго, а сердце сжалось так, что едва билось. Кровь моя застыла, а ноги превратились в куски свинца.

– Я хочу, чтобы ты пошла в церковь и привела отца Раша, – проговорила бабушка.

– Отца Раша? – Кровь отлила от моего лица. – О, почему, Grandmere? Почему?

– Просто на всякий случай, дорогая. Так мне будет спокойней. Пожалуйста, милая. Будь сильной, – попросила бабушка.

Я кивнула головой и проглотила слезы. «Не буду плакать перед ней», – подумала я и быстро поцеловала старушку.

Прежде чем я повернулась, чтобы идти в церковь, она вновь схватила мою руку и притянула к себе: