Рубин
Шрифт:
– А Мита? – Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела подумать.
– Ревнуешь, Циннамон?
– Ревновать тебя? Ха! Я скорее бы стала добиваться привязанности шакала!
– Интересно, где будет твоя храбрость, когда ты проснешься и увидишь питона, обмотавшего твои ноги, – тихонько пробормотал Пэйджен. – Десять секунд, и все кончено, помнишь?
Дрожь волной захлестнула Баррет, но она справилась с этим.
– Я уверена, что ты говоришь одно и то же всем своим женщинам, – произнесла она. –
– О, далеко не всем, – возразил Пэйджен. – Только самым непокорным. – Он ухмыльнулся. – И, поверь мне, таких совсем немного. Особенно после первой ночи. Но я никогда еще не брал ни одну из моих женщин в поход на высокогорье.
– Если маршрут настолько опасен, почему мы должны идти этим путем?
– Именно потому, что ни Ракели, ни любопытные аборигены не ожидают этого. Этот маршрут дает нам преимущество неожиданности. И преимущество путешествия по джунглям.
– Джунгли? Преимущество?
– Это уравнивает шансы. Любые преследователи столкнутся с такими же трудностями, что и мы, как ты понимаешь.
– Нет, я не понимаю, – резко откликнулась Баррет. – Совершенно ничего не понимаю!
Пэйджен напряженно изучал ее лицо.
– Видела ли ты когда-нибудь рубин, Angrezi? Великолепный рубин. Рубин сорока шести безупречных каратов.
– Нет.
– Ты уверена?
– Конечно, я уверена!
– Возможно, ты поняла бы мои объяснения лучше, если бы увидела его, – спокойно сказал Пэйджен.
– Ты хочешь сказать, что этот волшебный камень обладает сверхъестественными свойствами? – насмешливо спросила она.
– Не смейся над тем, чего не знаешь, женщина. Люди убивали без раскаяния, чтобы обладать этим драгоценным камнем. Они предавали самых близких друзей и продавали близких в рабство в надежде обладать тайнами рубина.
– Какая жуткая чепуха!
Пэйджен хладнокровно, молча рассматривал ее лицо, потом прикрыл темные глаза.
– Теперь я знаю, что ты не жила на Востоке, Циннамон. Иначе ты никогда не сказала бы таких слов.
Пэйджен повернулся к открытому окну, за которым из-за зеленой стены джунглей поднималось солнце, окрасившее небо багрянцем и золотом.
– Здесь совсем другая жизнь, Баррет. – Его голос звучал серьезно, как никогда раньше. – Вещи, в которые ты ни на мгновение не могла бы поверить, если бы осталась на шумной Оксфорд-стрит, весьма нередки здесь, в джунглях. – Пэйджен улыбнулся. – Ты все еще не веришь мне?
– В то, что камни имеют странную власть и влияют на человеческую судьбу? Едва ли.
Лицо Пэйджена стало суровым. Баррет не должна была почувствовать нотки страха в его следующих словах:
– Мне остается только надеяться, что не случится ничего такого, что заставит тебя изменить свое мнение, Angrezi.
Через двадцать минут Баррет с каменным лицом
Пэйджен бросил в ее сторону один пристальный взгляд, в котором она успела заметить отвращение к пышной юбке и сильно затянутому лифу. Плантатор что-то неразборчиво пробормотал и отвернулся. Поднявшееся солнце уже наливалось жаром, который угрожал им в течение всего дня. Баррет сжала губы, стараясь не думать об этом.
Повинуясь команде Пэйджена, они вышли за пределы ограды. Всего было девятнадцать человек. Впереди шли десять носильщиков, нагруженных мешками риса, следом за ними отправились пять вооруженных охранников. Управляющий Нигал шел впереди каравана, а Пэйджен очень скоро исчез из поля зрения. Уже через несколько минут пути местность вокруг них изменилась. Деревья обступили людей, тесно смыкаясь над извилистым, покрытым валунами руслом пересохшего ручья.
Мита шла рядом с Баррет, показывая и называя растения, объясняя, каких из них Баррет должна избегать из-за их колючих листьев и стеблей.
По словам Миты, они шли на север. Кроме этого, она не знала ничего. Сагиб так решил. Так безопаснее. Капелька пота стекла по лицу Баррет. Плотная ткань терлась о заживающую кожу спины, подобно наждачной бумаге, и ей захотелось одеться так, как Мита, – в тонкую юбку из марли от талии до лодыжек и очень коротенькую блузку, открывающую часть живота.
Она сжала зубы и сосредоточилась на ящерицах, спящих на нагретых солнцем валунах. К полудню у нее заболели ноги и пересохло в горле, а они все еще не останавливались. Пэйджен не появлялся, и это почему-то больше всего бесило Баррет. Она прихлопнула москита, воображая себе приятную картину – связанного Пэйджена в самой середине сердитого роя жадных насекомых. Но ее воображаемое торжество быстро исчезло, как только она осознала, что в ее фантазиях его бронзовое тело было полностью обнажено. Подобное видение заставило ее задыхаться и проклинать свое буйное воображение.
Внезапно сильные руки легли ей на плечи. Баррет негодующе обернулась и застыла на месте от удивления. Его можно было принять за сингалезца – высокий, бронзовый от загара, одетый в традиционную белую рубашку и саронг, завязанный вокруг стройных бедер. Лицо стало красновато-коричневым, а скулы и подбородок спрятались под густой черной бородой.
– Ч-что это...
– Это один из методов маскировки, одно из многих моих преимуществ, особенно в пути.
Пэйджен, прищурившись, осмотрел ее потрепанный рукав, к которому прицепились колючки и обломки веточек.