Рубиновое кольцо
Шрифт:
Уокер положил руку на бедро Фейт, предупреждая ее об осторожности.
Эйприл посмотрела на Дэвиса.
– Вам нечего сказать? – поинтересовалась она.
– Я рассказал ФБР…
– Расскажите мне, – холодным тоном сказала Эйприл. – Как вы получили «Сердце полуночи»?
– Я думал, что это лишь легенда, – пробормотал Уокер.
– Это так же реально, как кровь, которая будет пролита, если мы не вернем рубин в Россию, черт побери. – Голос Эйприл был почти бесстрастным. – Как вы получили камень?
– С другими драгоценностями.
– От кого?
– От Марата Тарасова.
– Вы активно сотрудничаете с российской мафией?
– Тарасов – бизнесмен. По крайней мере я считал, что он бизнесмен.
Эйприл облизала пальцы, не отрывая глаз от Дэвиса.
– Он такой же бизнесмен, как половина бизнесменов в бывшем Советском Союзе. Что насчет Дмитрия Сергеевича Соколова? У вас с ним тоже бизнес?
Прежде чем Дэвис ответил, она прочитала в его пустом взгляде мысль: «Черт побери. Пускай все идет так, как идет». Кость упала на тарелку Эйприл.
– Я никогда не слышал этого имени, – сказал Дэвис. – Еще один экспортер?
– Что вы сделали с «Сердцем полуночи»? – спросила Эйприл.
Дэвис посмотрел в свою тарелку. Жир и соус барбекю растекались по белому фарфору. Он взял маленького краба и откусил от него кусочек.
– Я его потерял, – тихо сказал он.
– Иванову вы сказали другое.
– О ком вы?
– О мужчине с акцентом, – сказала Эйприл, – который любит вырезать на людях ножом картины и смотреть, как его жертва истекает кровью.
Глубокий вздох стал ответом Дэвиса.
– Вы слушаете, Фейт? – спросила Эйприл.
– Какое это ко мне имеет отношение? – дерзко спросила она.
– Имеет. Если вы не вернете мне «Сердце полуночи», то будете следующей, кого обработает его искусный нож.
– Я не могу дать вам того, чего у меня нет.
Эйприл пожала плечами, вытерла пальцы о салфетку и потянулась к стакану с ледяной водой.
– Вам лучше иметь его. Если не верите мне, поверьте вашему брату. Арчер первый бы посоветовал вам отдать проклятый камень. Верно, Уокер?
– Верно. Но к сожалению, у Фейт нет этого камня. И никогда не было, – улыбнулся он Эйприл. – Если вы не верите нам, спросите у Дэвиса, посылал ли он камень Фейт Донован. – Взгляд Уокера, казалось, просверлит Дэвиса. – Скажи-ка, старик, посылал ли ты Фейт Донован большой рубин?
– Нет, – отозвался на его вопрос Дэвис. – Я солгал русскому, который звонил. Я испугался, я не знал, что делать, и хотел выиграть время и найти камень. Но он исчез. Я теперь просто не могу поверить, что он у меня вообще когда-то был.
Эйприл рада была не верить Дэвису. Но она верила.
– Хорошо, мальчики и девочки, это ваша личная, черт побери, проблема. Иванов гоняется за камнем и найдет его, чего бы это ему ни стоило. На вашем месте, Дэвис, я бы чувствовала себя гораздо уютней в тюрьме. Там вы хоть останетесь живы.
Дэвис закрыл глаза.
Взгляд Эйприл перешел на Фейт.
– Плохо, что вы лишены такой защиты. Если верить вашим с Дэвисом словам, выходит, «Сердце полуночи» пропало. Иванов это слышать не захочет. Думаю, он заставит вас сказать то, что ему захочется слышать. Он мастер изощренной пытки.
Глава 32
Уокер ходил по саду, пока наконец его терпение не лопнуло. Фейт не оставалась с ним наедине, и это ужасно томило его. Она сидела в столовой уже больше часа. Он открыл дверь.
– Почему ты меня сторонишься?
Фейт отвернулась от портретов предков Монтегю в кровавых рубиновых украшениях. Кое-какие мысли насчет драгоценных камней и странных монологов Тиги продолжали мучить ее. Она не могла уловить весь смысл, но чувствовала, что он был.
В любом случае Фейт не стремилась противостоять в чем-то Уокеру. Она будет последней идиоткой, если рассердится на него за то, что он не сказал ей о том, что назначен ее телохранителем.
Она только не хотела признаться себе, что у Уокера с ней были чисто деловые отношения. С некоторыми приятными моментами, но все же…
Она, конечно, злилась на него за то, что это всего лишь работа, а она не его женщина. Она с трепетом подумала, какая у него мягкая борода, какая кожа, какой язык, как легко он доводил ее до экстаза. Ей нравилось быть с ним в постели. Ей нравились его улыбка и острый ум, его мягкое обхождение с теми, кто этого заслуживал, и нетерпимость к тому, кто ему не нравился.
Трудно сердиться на мужчину, которого любишь. И никто не может ранить так больно, как тот, кого любишь.
– Игра, – горько сказала она, – это все, не так ли?
– Вся жизнь – игра, и, если проиграешь, ты мертв.
Уокер вошел в комнату и подошел к Фейт, чтобы почувствовать аромат гардений. Он знал, что мучает себя этим, но ничего не мог поделать.
– Ты думаешь, что я верну тебя в семью под расписку, что моя работа выполнена? – спросил он. Она пожала плечами:
– Но ты ведь сказал, что это только игра?
– Нет.
– Что это значит?
– Лот играл с жизнью, а расплачивался за эту игру я. Однажды он перешел дорогу афганским контрабандистам, но я не смог уберечь его. Лот мертв. Игра закончена.
Фейт посмотрела на Уокера.
– Я проиграл его игру, – сказал он. – И не буду играть больше ни с кем.
Фей стала всматриваться в Уокера, как в драгоценный камень.
– Если ты будешь повторять это постоянно, ты и впрямь в это поверишь. Я же не поверю никогда.
– Черт побери, Фейт. Я не гожусь для тебя.