Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
посылать своих войск, потому что поляки не подали помощи великому
государю московскому, когда во время измены Бруховецкого
разоряли татары царские города. Велено было поставить на вид
полякам, что, в противность Андрусовскому договору, в польских
владениях учали ‘быть великие гонения на православную веру, принуждения к унии, всякого рода притеснения, и по зтой-то
причине Дорошенко отступил от Речи Посполитой и отдался
турку, а того бы не было,
православной вере. О Киеве приказано было объявить, что Киев
удержан и не возвращен полякам оттого, что Дорошенко отдался
турскому султану со всеми малороссийскими городами, и, таким
образом, Киев мог бы достаться туркам, а тем бы отворился путь
бусурманам не только в Украину, но и во всю российскую
державу; теперь же для того, чтоб Киев не достался туркам, этот
город снабжен ратными людьми и хлебными запасами с
большими издержками для Московского Государства. Прибавлялось, что
Киев не отдан еще и потому, что после Андрусовского договора
из королевской канцелярии выходили грамоты за королевским
подписом и печатью, а также от старост и подстарост порубежных
городов писались письма и отписки, где именовался неправильно
царский титул <с великим’ бесчестием и укоризною для его цар-
191
ского величества>. Сверх того, в королевских владениях
печатались латинские книги <с таким великим бесчестьем и укоризною
царскому величеству, что и простому, человеку слышать не
годится, не только Божию помазаннику и монарху христианскому>.
Поляки претендовали, что гетман Демьян Игнатович не пропустил
королевского посла Жальского, везшего Ханенку клейноты; полякам велено было объяснить, что Жальского приказал отправить
назад царь, потому что посылка в Запорожскую Сечь сделана
была вопреки Андрусовскому договору: по этому договору
запорожцы должны оставаться под обороною обоих государей, а
следовательно, король должен был ссылаться с Запорожьем не иначе, как после предварительного сношения о том с Москвою.
Отправлены были на новый съезд, 31-го марта, Ордын-Нащо-
кин, Иван Ив. Чаадаев и думные дьяки Башмаков и Самойлов.
Не удалось Дорошенку устроить мирные отношения козацкой
Украины с Польшею. Утвердилась в нем пуще прежнего
готовность искать для Украины опоры в турецкой державе. Но всетаки
в его глазах это был предел крайней необходимости. Знал он
настроение православного народа, да и сам был человеком
православной веры. И теперь, как прежде, он готов был предпочесть
всякой другой власти над Украиною власть единоверного
московского государя, только с такими условиями, какие он считал
выгодными и почетными для своего народа, да вдобавок желал он
побудить царя на решительную брань за всю южную Русь, как
за свое исконное достояние. Проезжал через Молдавию и Украину
греческий архиепископ Манассия из Македонии. Дорошенко
принял его с подобающими почестями, угощал его и весь
архиерейский причет, а оставшись с ним наедине, стал перед образом
Спасителя и Богородицы и говорил:
<Перед Богом свидетельствуюсь, как твоя святыня будешь в
Москве, донеси его царскому величеству: мы рады бы служить
великому государю и стать его рабами, но великий государь не
принимает нас, а велит нам быть под властью поляков! Наша церковь
Божия и наш православный народ терпят от поляков утеснения и
гонения и для того принуждены были мы на время отдаваться ага-
рянскому монарху. Если поляки станут нам докучать, так мы
против* них учнем стоять головами своими с женами и детьми, соединимся с турками и татарами заодно, но польской тяготы никакими
мерами терпеть нам невозможно! Милости от польского короля и
заступления никакого не имеем! Мы все того только желаем: пусть
бы для единой святой восточной церкви милость свою государскую
к нам царь явил, под свою высокую руку принял, нас всех в своей
царской милости содержал, как и прочую братию нашу, и оборонял
бы от неприятеля нашего. А если великий государь не изволит
принять нас под свою государскую руку, то пусть бы нас с поляками
192
помирить изволил, чтоб нам поляки никаких тягостей не чинили, а
держали бы нас по договору Подгаецкому. В прошлых годах хоть я
и ходил с татарами за Днепр, однакож я Козаков и татар до бою с
царскими ратными людьми не допустил и взятых в плен царских
воевод и ратных людей в Москву отпустил, а полковников и гетмана
Демьяна против царского величества не подговаривал и не
подговариваю>.
Дорошенко, между прочим, просил передать царю его чело-
битие, чтоб царь не верил людям, распускающим про Дорошенка
клеветы, приказал бы Демьяну быть с ним в дружбе, не мешать
ему, Дорошенку, пользоваться купленными мельницами на
Днепре под Чигирином и позволять приезжать в Киев богомольцам с
правой стороны Днепра. <Пусть государь, - присовокупил
Дорошенко, - изволит только прислать мне указ; я Стеньку Разина
к его царскому величеству в подданство и послушание наговорю