Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
<выростка> Ивана. Через него брат приказал мне не попускать чинить
задор с воеводою и государевыми людьми, пока не воротится из
Москвы протопоп Симеон с государевым указом. Тот Иван выросток
мне тайно сказал: приехал из Москвы в Батурин чернец и говорил, будто приказано Демка схватить и в Москву отослать и будто брат-
гетман сказал: <пусть будет воля Божия, а я ничего не опасаюсь>.
На другой день воевода прислал ко мне полуполковника звать к
себе. Полуполковник звал меня так сурово, что я начал
догадываться, - видно, как сказывал чернец, и впрямь брату что-то нездорово.
Оседлал я лошадь и поехал было в город к воеводе: вижу - из, города прямо против меня идут пешие москали с ружьями и
бердышами. Я, как увидел государевых ратных людей, испугался, убежал
в Елецкий монастырь и стал советоваться с архимандритом Голя-
товским: что мне делать?
– бежать ли куда подалее, или к воеводе
ехать? Архимандрит сказал: как себе хочешь. Я из монастыря
поехал за Десну и приехал в Никольский монастырь; там у одного
старца - имени его не знаю - взял чернеческую ряску, а свое
платье и лошадь оставил в монастыре. Я хоронился по разным
местам, - наконец пришел в Максаковский монастырь к игумену
Ширкевичу; игумен дал мне старца и челядника и велел проводить
меня в лодке рекою Десною до Киева. Так я добрался до Братского
монастыря, пришел к отцу ректору и стал просить, чтоб он меня
прихоронил. Ректор обещал прихоронить, а вместо того пошел и
объявил киевскому воеводе; киевский воевода взял и меня, и старца, и служку, что провожали меня из Максаковского монастыря, да и
отправил всех в Москву>.
Его спрашивали: куда хотел ты бежать из Братского
монастыря? на которые города и места? К Дорошенку и Тукальскому?
Что думал у них делать?
Василий отвечал: -
– Я не хотел никуда бежать; ухоронившись в чернеческом
платье, хотел жить в Братском монастыре. У Дорошенка и Ту-
кальского мне делать было нечего, и я к ним не хотел бежать.
8* 227
– Зачем, - спрашивали его, - ты по письму брата своего
приказал отгородить большой город Чернигов от малого города, где жили” воевода и государевы ратные люди? Какое дурно хотел
ты учинить над воеводою и государевыми ратными людьми?
Василий Многогрешный отвечал:
– Не отгораживал я большого города Чернигова от малого, <е думал чинить никакого дурна воеводе и государевым ратным
людям, письма от брата о том мне не было и об измене брата
моего я не знал и не знаю. А в чем по своим письмам я великому
государю виноват, пусть в том будет его царская воля, только
изменять я не хотел и не мыслил.
Подвергнутый допросу старец Максаковского монастыря, который сопровождал Василия Многогрешного в Киево-братский
монастырь, показал, что Василий просил ректора отправить его к
митрополиту Тукальскому, надеясь, что Тукальский будет к нему
добр и вспомнит, как Василий, будучи в полковниках, присылал
ему в подарок лошадь и червонцы. Ректор обещал сделать все по
желанию Василия после Светлого праздника, но в великую
субботу доложил о нем воеводе.
– Как же, - сказали судившие, - ты, Василий, в своих
речах утаил про Тукальского и, значит, про свой побег правды
не сказал?
Василий Многогрешный, не допуская себя до пытки, сознался.
– <Виноват, - сказал он, - хотел бежать к Тукальскому от
великого страха и просить, чтоб митрополит меня у себя ухоронил
и в сторону царского величества не отдал. А чтоб, собравшись с
кем-нибудь войну вести, такого вымысла у меня не было. Если
б я и хотел так поступать, то не мог бы: Дорошенков писарь
Воехович мне великий недруг. Да и до войны ли мне было, -
лишь бы от великих бед голову свою ухоронить! Я хотел, все
покинув, постричься. Всю вину свою пред государем я сказал и
больше того говорить мне нечего. Во всем пусть будет воля
великого государя.
Спрошенный асаул Павел Грибович не показал ничего
обличающего Демьяна Многогрешного в измене, и заявлял, что ничего
не знал и не ведал о непристойных речах гетмана.
Допрошенные дорошенковы посланцы, задержанные в
Батурине, объявили, что они - дорошенковы дворовые люди и
приезжали к Многогрешному просить дозволения продать лошадей, а
на вырученные деньги накупить материалов для церковного
строения. Их показания не представили ничего к обвинению
Многогрешного и его соучастников.
Государь, сохраняя права малороссийского народа, сперва
указал отправить бывшего гетмана с другими прикосновенными
к его делу лицами в Малороссию’и отдать местному войсковому
228
суду. Но 20-го мая прибыл в Москву посланец от временного
малороссийского правительства, сын генерального обозного Степан
Забела с батуринским сотником Григорием Карпенком, который
прежде ездил от Многогрешного к Дорошенку и теперь отправляем
был нарочно для того, чтоб уличать Многогрешного. С ними
старшины присылали челобитную от 13-го мая: объясняли, что как
только разнеслась весть о намерении государя прислать.Демка в