Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
что у них рада без убивства не бывает. Что ж, я не к ляхам и
не к туркам поехал, а к своему законному государю. Я верный
царский холоп, служил покойному царю 20 лет и теперь желаю
служить великому государю” царю Федору Алексеевичу. Меня со
всем полком моим ненавидят но зависти, оттого что в городах
моего полка я с товарищами строил мельницы; и за то еще
ненавидят меня, что я велел в городах моего полка остерегаться от
чернецов и всяких лазутчиков литовских и украинских, чтоб не
приводили народ к измене и шатости. Я служу государю верою
и правдою, а другие старшины и полковники в своих маетностях
позаписывали себе в крестьяне старинных Козаков>. На все эти
представления Рославцу дан был такой ответ: <Великий государь указал и бояре приговорили: сделать тебе, Рославцу, выговор за то, что противно войсковому праву и
должному послушанию ты приехал в столицу. Хоть бы тебе и какие
трудности были, ты всетаки должен был прежде переговорить с
* Яловицами, баранами, боровами, конопляным маслом, сыром, коровьим маслом, гусями, курами и деньгами, а козакам, расставленным на
становища, люди дают всякое одеяние.
305
старшинами и совет свой гетману подать. Ты сделал такое, чего
никогда не бывало; и тебе, Петру, надобно было других от
своеволия унимать, а не подавать им собою пример сопротивления
гетману. За такое непослушание стоило бы тебя отправить тотчас
же к гетману, но так как прибыло от гетмана посольство, то
указано задержать тебя в Москве, а к гетману отправить знатную
особу для объяснений>.
Прибыл гетманским посланцем киевский полковник Солонина
с товарищами. Призванный в Приказ, он дал объяснение по поводу
обвинений, взводимых Рославцем на гетмана. По вопросу о
компаниях сказано было, что <гетман принимал из-за Днепра Мовчана с
серденятыми и других Козаков от Дорошенка по царскому указу.
Неправда, будто гетман в Стародубском полку допускает грабление
людей. У гетмана ежедневные великие расходы: и государевых
послов принимает, и всяких войсковых людей довольствует, а тут еще, спасаясь от неприятелей креста святого, с правой стороны Днепра, из Побужья, из Поднестрья, из Волыни, приходят на сю сторону не
только простые люди, но и шляхта, и духовенство на житье. Все
просят хлебного жалованья и всякого вспоможения, а у гетмана
приходу немного, гетман же никому не отказывает. Прежде аренды
были, теперь .нет. Грабежа нигде никому не было, только осенью с
мельников берется поколесчина, со свинопасов - покабанщина, от
винокуров - показанщина, а от посполитых пахотных людей -
отмер хлебный, и этого всего собирается так немного, что на год не
станет, притом показанщина берется только в Стародубском да в
Черниговском полках, а в других полках вина вовсе не курят. С
Козаков же нигде ничего не берется. Неправда и то, будто
Самойлов ича козаки не хотят иметь гетманом>.
Такие данные представлены были Солониною в защиту гетмана.
Вместе с тем Солонина подал от гетмана извет на нежинского
протопопа Симеона Адамовича и приложил показание войскового
товарища Быстроновского, который, явившись к гетману в присутствии
старшин, доносил, что протопоп по секрету с ним говорил, что он
постарается ссадить гетмана с уряда и что многие знатные особы с
ним в согласии. Гетман через Солонину просил отобрать у Рославца
полковничьи клейноты (пернач, знамя, литавры, две пушечки, три
медные трубы и суремки) и шесть лошадей для передачи всего этого
новому стародубскому полковнику Тимофею Алексеевичу.
По этому представлению велено было всех приедавших с
Рославцем отпустить, а Рославца посадить под стражу до царского
указа.
15-го августа отвели Рославца на греческий двор. С ним
велено сидеть безотходно стрелецким начальным людям, сотнику и
пятидесятнику, с двумя караульными стрельцами; у дверей
палаты и у ворот поставлено было 27 стрельцов на карауле: им
306
накрепко было запрещено пускать кого бы то ни было к
арестованному полковнику.
20-го августа были на карауле у Рославца стрелецкий сотник, пятидесятник и рядовые стрельцы - всего 36 человек. В этот день, во время смены дневных часов на ночные, к дневальному голове
Данилу Барашеву прибежал с караула стрелец с вестью: колодник
Петрушка ушел; ходил за ним пятидесятник Никита и упустил его.
Дело происходило так. Бывший при Рославце стрелецкий
сотник Василий Шилов приказал <собрать стол>, чтоб ужинать вместе
с своим колодником. Рославец попросил позволения выйти, сотник
приказал идти за ним пятидесятнику. Чуть переступили они за
двери, как раздался крик пятидесятника: колодник ушел! Бросились в
погоню, но не догнали. Бегство колодника повлекло за собою арест
тех, которые обязаны были его стеречь. Шилов послал стрельца
Митрошку к своей матери известить ее, что он посажен под караул.
Брат Шилова Тимофей пошел за стрельцом Митрошкою навестить
брата, и когда они проходили мимо рядов мясных за Смоленскими