Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
московскому правительству, так как оно само прежде принимало
малороссийских поселенцев, отводило им привольные земли, утешало
обещаниями хранить малороссийские права и обычаи, но не
отдавало переселенцев под управление гетмана. Мысль эта возникла
у Рославца от беседы с сумским полковником Герасимом
Кондратьевым, который со своим полком, населенным чистокровными
малороссиянами, не подчинялся гетману. В июле 1676 года
Рославец начал распространять эту мысль между своими полчанами; некоторые пристали к его умыслу в ожидании царской милости.
303
Но полковые старшины и значные стародубские козаки
сообразили, что пока гетман Самойлович пользуется в Москве доверием
и благосклонностью, едва ли там сделают угодное одному из
подчиненных полковников и едва ли поверят обвинениям, которые
этот полковник необходимо должен будет взводить на гетмана, чтобы оправдать свое желание выдти из-под его зависимости. Они
дали знать гетману о затее своего полковника и просили дозволить
им выбрать, вместо Рославца, иного полковника. Самойлович
дозволил. Тогда Рославец увидел, что после этого ему приходится
или бросить затеянное дело вовсе и принести гетману повинную, или отважиться на решительную борьбу с гетманом и ехать
самому в Москву. Рославец решился на последнее1.
С Рославцем поехали в Москву полковой асаул, полковой
писарь, по прозвищу Подгурский, четыре сотника, три городовых
атамана, восемнадцать сотенных чинов, сорок семь рядовых Козаков, трубачи, литаврщики и тридцать два челядника. Самойлович
объяснял, что чиновные люди, с ним поехавшие, были не те, которые
занимали должности в то время, когда он сообщал полчанам о своей
затее, а новью, которых Рославец, пред самою своею поездкою в
столицу, возвел в чины. Лошадей под ними было 1112.
Рославец был принят в Москве с подобающею честью: ему
отвели помещение в посольском дворе. 11-го августа подал он
донос на гетмана в таком смысле: <гетман, в противность
постановлениям избирательной рады, набирает компании и, призвавши
из-за Днепра 500 Козаков, приказал расположить их на становище
в Стародубском полку; - гетман без совета со старшинами об-
лагает народ новоустановленными податьми3, берут даже с ко-
* Самойлович в письме своем, посланном в Приказ, говорит: <Став-
шися цале мне и всему Войску Запорожскому городовому противником, людей значных полку своего до того приводил, же бы регименту моему
не повиновалися. Людская однак справила то ростропность и ку своему
добру посполитому зычливость, же его превратные рады не слухаючи, до
мене одозвалися з своим неодменным послушенством через значных своих
присланных особ и давши о его нестанку ведати, просили мене о позволене
на обране иншого собе полковника. Зачим я хотячи, жебы они непорушно
при першом могли зоставати порядку, позволилем им ведлуг давнего звы-
чаю войскового з меж себе обрати кого злюблять полковником. Он за тым, видячи, же в над ее своей омылился, дався з тим на потом чути же мел
удатися забравши все знаки войсковые до вашего царского пресветлого
величества к Москве> (А. И. Д., подлинники, июля 27, 1676 г., № 334).
2 Самойлович, перед отправлением в столицу Рославца, написал ему: <поезжай здоров, а мы будем ожидать, какой указ будет на ваше
челобитье, чего вы там хотите добиваться, - мы же, по совету генеральной
старшины, сами кого-нибудь пошлем>.
? Берут от хлеба, соли, от винных котлов по рублю, а от пивных
полсорока алтын, от мельничных колес по 3 рубля, и с боровов и с
приезжих торговых людей, которые чрез то не хотят ездить в Стародуб.
304
зачьих мельниц и с козачьих винокурен, чего не следовало по
войсковому праву; кроме того, берут на двор гетманский всякие
запасы1; гетману воспрещено, без совета старшин, отставлять
чиновных людей, а он меня от полковничества отставил и дал пол-
ковничество атаману Тимохе>. Рославец бил челом также на
архиепископа Лазаря Барановича: за то, что в Стародубе убили
священника Якова Халчинского, архиепископ запретил стародуб-
скому протопопу и всем священникам совершать богослужение и
требы, -и оттого многие умерли без напутствия и погребены без
отпевания, младенцы остаются без крещения, родильницы - без
молитвы. Для избежания таких стеснений Рославец желал, чтобы
Стародубский полк с городами Стародубом, Почепом, Погаром и
Мглином был изъят от гетманского регимента и перешел в
заведование боярина Ромодановского наравне со слободскими
полками, а в церковном отношении подчинялся бы непосредственно
московскому патриарху. При этом указывалось, что Стародубский
полк был издавна отчина московская, потом уступлен Польше и
возвращен разом с Малороссией, а потому и присоединен к ней.
Самойловича во многих полках не любят и не желают иметь его
гетманом, - прибавлял в своей челобитной Рославец.
Ошибся сразу в своем расчете Рославец. В Малороссийском
Приказе ему заметили: для чего он, видя злоупотребления, не
отнесся прежде к совету старшин, а без гетманского ведома
приехал в Москву?
<Я, - сказал Рославец, - к ним на раду не поехал, потому