Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
ками разорил маетность пани Ласковой, а того же года в октябре
палеевские козаки, в соумышлении с некиим паном Самуилом
Шумлянским, напали вооруженные на маетности пана Олизара, поколотили подстарост и урядников, забрали хлеб, стоявший в
стогах, скот, лошадей, хозяйственную, рухлядь, питье в полубочках и
деньги, поступавшие в экономию от арендаторов. В следующую за
тем зиму пан Микульский поссорился с своею соседкою панею
Головинскою, взял от Палея <приповедный лист> для набора
своевольных Козаков и с этими козаками напал на имение Головинской, выгнал владелицу, сжег ее усадьбу и разогнал ее людей.
Дружелюбные отношения Палея к гетману Мазепе стали
охлаждаться. Уже с 1694 года между ними пробежала, как говорится, какая-то черная кошка. Мазепа в своих донесениях в приказ замечал, что Палей становится уже не тот, каким был до сих пор, что он уже
начинает сходиться с поляками, а от него, гетмана, о том таится*, его
собственные полчане говорят о нем, что он на две стороны свою
службу показывает - и полякам, и православному царю, притом
беспрестанно пьет. Но наружно Мазепа продолжал оказывать
дружелюбное внимание к правобережному полковнику, и Палей
приезжал к гетману в гости на свадьбу его племянника Обидовского.
Возраставшая слава Палея, усиливая любовь к нему народа не только
на правой, но и на левой стороне, возбуждала в гетмане тайную
досаду и зависть; все малороссияне видели в Палее истинного козака-
богатыря, а на счет Мазепы никак не могло уничтожиться
предубеждение, что как он ни прикидывается русским, а всетаки на самом
деле он <лях> и пропитан насквозь лядским духом. В таких
отношениях находился глава правобережного козачества с малороссийским
гетманом, когда шляхетство показывало более и более свирепого
раздражения против Палея и всего козачества.
В 1701 году на сеймике Волынского воеводства обязали
отправленных на генеральный сейм послов добиваться, чтобы гетман
коронный привел в исполнение сеймовый декрет 1699 года об
уничтожении козачества, выгнал бы Палея и предал бы <инфа-
мии>1 всю его старшину. В подобном враждебном козачеству духе
отозвалось шляхетство Киевского воеводства в ноябре того же года, выразивши в инструкции, данной своим послам на сейм, домогательство выгнать Палея и уничтожить козачество.
Таким образом, шляхетство южнорусского края выступило
против козачества с решительным намерением снести его с лица
* Лишению чести.
531
той земли, которую Польша считала своим достоянием. В силу
таких настоятельных требований шляхетского сословия король
Август И предписал Палею вывести все козачество из воеводств
Киевского и Брацлавского и распустить конную и пешую козацкую
милицию. Летом 1702 года поляки стали приводить в исполнение
постановление своего сейма и смысл королевского декрета: владетели коронных имений и <дедичные> паны в сопровождении
вооруженной силы кварцяного войска панских отрядов стали
наезжать на украинские городки, домогались изгнания Козаков и
водворения шляхетского господства в крае.
Тогда началось против шляхетства противодействие со
стороны южнорусского народа, грозившее возобновлением страшной
для панов эпохи Богдана Хмельницкого.
Первые признаки такого противодействия показались в Богус-
лаве. Самусь, носивший данное ему королем Яном III звание
наказного козацкого гетмана, прежде жил в Виннице; по заключении
мира с турками поляки удалили его оттуда и приказали жить в
Богуславе с званием только полковника, но вместе с тем поручили
ему быть осадчим, т. е. накликать поселенцев в богуславское ста-
роство. Теперь вдруг назначен был в Богу слав подстароста и
прибыл в этот город отбирать его под свою власть. Саму сю с козаками
приказывали уходить прочь. Но в ту пору в Богуславе у Самуся был
другой козацкий полковник Харько Искра и Палеев пасынок Си-
машко. Новый подстароста тотчас же по своем прибытии стал
обращаться с жителями <досадительно>. За это его убили, а вслед за
ним стали избивать иудеев. По примеру Богу слава то же стало
происходить и в других украинских местностях. Прогнали и частью
перебили шляхтичей и иудеев в Корсуне и в Лисянке, а затем по
новозаводимым слободам начали изгонять польских осадчих, созывавших на жительство поселенцев во имя своих панов. Пасынок
Палея Симашко заохочивал народ к восстанию, хотя Палей
сообщил гетману, что Симашко очутился в восстании случайно. Палей
уверял, что он сам не рад тому, что происходит, и просил дать
совет, как ему поступать. <Не вмешивайся в это дело, а сиди
смирно, как сидел>, - отвечал ему гетман. С своей стороны, Самусь
обращался три раза к гетману, заявляя, что общее желание всех
Козаков правой стороны Днепра - поступить под высокую руку
царского величества и состоять под единым региментом гетмана, признаваемого царем. <Уже изо всех наших городов, - сообщал
Самусь, - выгнали лядских старост, панов и жидов, а многих жидов
крестили; держится у ляхов еще одна Белая Церковь, но все жители
оттуда выбежали, а остались в замке служилые поляки; к ним