Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
пристали те, что ушли туда из Корсуна и Лисянки, да наберется еще
человек пятьдесят шляхты: ожидают они себе из Польши военной
помощи, но мы слышим, что король со шляхтою не в любви. Я
532
поневоле должен был обороняться от ляхов: они ведь мне смерть
задать собрались. Не дают ляхи мне при старости укрух1 хлеба
съесть. Они хотят наших детей в котлах варить>. Самусь объявлял, что непременно хочет воевать с ляхами и добывать Белую Церковь.
Он
заявлял, что если начнут ляхи его стеснять, то ему ничего не
остается более, как уходить на левый берег Днепра. Мазепа отвечал: <Помочи тебе не подам и без царского указа тебя не прийму. Без
моего ведома ты начал и кончай, как знаешь, по своей воле>. В
донесении своем в Приказ Мазепа приводил соображения, что
Самусь делает это, должно быть, с чужого подущения; сам он человек
простой и необразованный и едва ли без чужого совета додумался
бы до этого. <Бунт распространяется быстро, - писал гетман, -
уже от низовьев Днестра и Буга по берегам этим рек не осталось
ни единого старосты, побили много мещан - поляков и жидов, другие сами бегут в глубину Польши и кричат, что наступает новая
хмельнищина. Впрочем, случившаяся на правой стороне Днепра
смута принадлежностям нашим зело есть непротивна. Пусть
господа поляки снова отведают из поступка Самусева, что народ
малороссийский не может уживаться у них в подданстве; пусть поэтому
перестанут домогаться Киева и всей Украины>.
По царскому указу в августе 1702 года гетман приглашал
Палея участвовать с своими полчанами в войне против шведов.
Палей отвечал, что рад бы служить царю, да не смеет выходить, потому что на него собираются польские военные силы в Коро-
стышове, и как только он выйдет, так они и Хвастов разорят и
людей православных перебьют. <Всему свету известно, -
выражался Палей, - что ляхи уже не одного сына восточной церкви
удалили с сего света и много христиан мечом истребили в нашей *
достойной слез Украине>. Палей умолял гетмана о помощи (о
ратунку). Но гетман не смел вмешиваться, хотя и писал в приказ, что, по его мнению, было бы можно подать Самусю помощь, только тайно. Гетман сам должен был находиться в осторожности.
Волнение правобережных Козаков против польских панов могло
отозваться соответственно и на левой стороне Днепра, где еще
недавно запорожцы с Петриком возбуждали поспольство против
своих панов. Теперь, как только на правой стороне Днепра пошла
расправа с поляками и иудеями, так и на левой, в Переяславском
полку, стали порываться бить иудеев. Бить ляхов и жидов
продолжало еще для всего малороссийского народа казаться делом
привлекательным; побеги с левой стороны Днепра на правую
увеличивались особенно, когда в народе господствовало
нерасположение к московской власти. Мазепа писал в приказ: <Все поселяне
1 Кусок (от пЪльск. ukruszyc - отломить).
533
на меня злобятся; здесь, говорят, нас изгубят москали, и у каждого
мысль уходить за Днепр>.
Шляхта воеводств Киевского, Подольского и Волынского
оповестила посполитое рушенье1 всей своей братии на усмирение козац-
кого и хлопского восстания, поднятого в Богуславе и Корсуне с под-
ущения Палея. Коронного гетмана, главным образом, просили
выгнать Палея из Хвастова. Посполитое рушенье местного
шляхетства признавалось на ту пору единственной мерою спасения, потому что польское кварцяное войско отвлекалось внутрь государства
для отражения вторгшихся шведов. Между тем Самусь двинулся на
Белую Церковь, написал гетману Мазепе, что хотя замок там
хорошо укреплен, но по причине малолюдства не устоит против него. 7
сентября из табора под Белою Церковью Самусь разослал ко всем
козацким старшинам универсал, в котором извещал, что присягнул
за весь народ украинский быть до смерти верным царскому пре-
светлому величеству и пребывать в покорности гетману Мазепе, что
в настоящее время он с козацким войском находится под городом
Белою Церковью против неприятелей поляков и все с ним
единодушно будут-добиваться, чтобы ляхи с этих пор ушли навсегда из
Украины и уже более по ней не расширялись. <Прошу вас, господа, - выражался Самусь, - приложите все старание ваше, соберите изо всех городов поднестранских охотное товариство в сотни
и тысячи и поспешите стать с нами заодно. Как скоро Бог нам
поможет взять бедоцерковский замок, мы не станем тратить
времени и тотчас двинемся на противников наших польских панов>. Этот
универсал послан был к поднестровским козацким старшинам Ва-
лозону, Палладию и Рынгошу.
Недаром Самусь тогда обратился в поднестранский край.
Начавши от Богуслава и Корсуна, восстание, поднятое Самусем, пошло на запад к Бугу и Днестру. <Хлопы, жадные крови шляхетской, как выражались поляки, поднялись…> Города за городами, села за
селами выбивались из-под господства владельцев, и скоро
восстание доходило уже до Каменца. Подоляне прислали к Палею просить