Рукав Ориона

Анкудович Максим

— Слезай. — сказал он тяжело дыша.

— Брось, сержант. — рассмеялся Иеремия. — Ты меня не убьешь.

— А ты проверь! — пригрозил Волков.

Бентам внимательно посмотрел в лицо сержанту, усмехнулся и пнул его носком своего ботинка в район солнечного сплетения. Сержант согнулся пополам, схватившись за грудь.

— Говорил же! — довольно прокричал Бентам и вновь схватился за край вентиляционной трубы.

В этот момент, горло Иеремии разорвала прилетевшая в него пуля. Пуля прошла насквозь, ударилась о стену и разлетелась на мелкие осколки. Иеремия упал на составленные им пластиковые ящики и захрипел. Волков склонился над ним и приложил руки к горлу, в попытке остановить кровь.

— Не смей умирать, говна кусок! — закричал сержант. — Молодой еще, тебе сидеть и сидеть. Согласен,

мотивация хреновая, но давай, не помирай!

Взгляд Иеремии опустел, он перестал хрипеть и затих. Сержант еще какое-то время держал голову Иеремии на коленях, бубня себе под нос, что он сделает с ним, если тот умрет.

— Сученыш. — сиплым голосом сказал Волков и закрыл глаза Иеремии.

Осматриваясь, Волков пытался понять, кто выстрелил в Иеремию Бентама. Млечные братья были убиты, за исключением того, что носился вокруг с куском мертвого тела на руке. Ему каким-то образом удалось расправиться со всеми членами группы Джейд Эйт, кроме самого лейтенанта. Та, отстреливаясь, отступала от принявшего стимулятор Млечного брата к стене, но тот прикрывал голову своим окровавленным мясным щитом, а попадания в тело и конечности не могли его остановить. Когда у Джейд Эйт кончились патроны, он отбросил остатки своего товарища в сторону и побежал на лейтенанта. Джейд Эйт развернулась, вбежала по стене, оттолкнулась от нее, перевернулась вокруг своей головы и приземлилась на плечи своему противнику. Голова Млечного брата оказалась зажатой между бедрами Джейд Эйт. Лейтенант схватила его за подбородок и начала тянуть. Усиленный брат схватил руки лейтенанта в попытке ей помешать, но Джейд Эйт продолжала тянуть. Её пальцы разрывали кожу на подбородке Млечного брата, он заметался, начал биться о стены, в надежде скинуть с себя лейтенанта. Джейд Эйт держалась крепко. Не смотря на расстояние между ними и Волковым и слабое освещение, сержант видел, как напрягаются мышцы на руках Джейд Эйт. В конце концов ткани начали рваться, и Джейд Эйт спрыгнула с шеи усиленного брата с его челюстью, зажатой в руке. Последний противник был повержен.

— Уху!

Волков повернулся на звук и увидел Йере. Кайринен стоял на верхнем ярусе вскинув сжатые кулаки.

— Мы победили! — крикнул рядовой.

«Победили». — грустно подумал Волков, оглядывая разбросанные повсюду трупы.

Глава 11

Волков принимал душ у себя в каюте. Он стоял под слабым, прерывающимся потоком горячей воды, опустив голову. Смотрел как вода, окрашенная кровью Иеремии, кровью что осталась на его руках, стекает по ногам, закручивается и исчезает в круглом отверстии слива. Сержант думал о том, как смерть Бентама отразится на его отношениях со Стефф. Волков не поддерживал отношения с семьей, не завел друзей на корабле, у него были сложные чувства к Сурье Савант, и по-настоящему близким человеком для сержанта была только Стефф Митчелл.

С момента их знакомства, Волков испытывал симпатию к девушке. Ему нравилось, что Стефф могла постоять за себя, что не следила за языком, не пыталась понравиться окружающим, выслужиться перед командованием. Стефф привлекла Волкова своей независимостью, но частью его жизни стала, когда сержант понял, что Митчелл нуждается в нем. Это чувство было в новинку для Волкова. Сержант вырос в большой семье с кучей братьев и сестер, родители никогда не выделяли его, не показывали, что он для них важен. Свою работу Волков так же считал бесполезной, 3й Орионский флот, «Бристоль» и даже Дринквотер, не заметили бы его пропажи. Но для Стефф он был важен. Он был нужен ей. Пусть лишь для того, чтобы упасть пьяной к нему на кровать и не беспокоится о том, что будет происходить пока она спит. Этого уже было достаточно. Сержант не хотел терять это.

Стук в дверь вырвал Волкова из его размышлений. Сержант, недовольно бурча себе под нос, перекрыл воду, обвязался полотенцем и вышел из душа. Придерживая полотенце одной рукой, а второй смахивая с глаз воду, набежавшую с мокрых волос, Волков подошел к двери и открыл её.

На пороге каюты Волкова, в сумраке пустого жилого отсека, стоял секретарь службы по работе с информацией Аль-Ахди.

— Какими су… — начал было Волков, но увидел за спиной секретаря Башара Азиса, одного из липовых

санитаров, что выскребли кровь из-под ногтей Клеверли, и которого уже несколько дней искали по всему кораблю.

Волков молча отошел в сторонку, давая возможность секретарю СРИ и его спутнику войти.

— Тайными тропами пробирались? — спросил сержант, обратив внимание на порванный рукав секретаря. — Самому сегодня пришлось полазить по этим техническим проходам, чуть не убился.

Аль-Ахди подвернул рукава, чтобы не смущать сержанта плачевным состоянием своей одежды.

— Садитесь. — предложил Волков и пододвинул к Аль-Ахди кресло, а сам присел на край кровати.

Башар Азис встал за спиной Аль-Ахди и направил на сержанта зажатый в руке пистолет.

— Зачем это? — поморщился Волков, поправляя полотенце, чтобы случайно не раскрыть перед Аль-Ахди и его спутником все свои «карты» — Пусть уберет. Нервирует.

— А меня наоборот успокаивает. — сказал Аль-Ахди.

Секретарь пристально смотрел на Волкова. Он взялся за мизинец на своей левой руке и, вывернув его, щелкнул суставом. Затем взялся за безымянный палец и сделал тоже самое.

— Пока вы разминаетесь… — начал говорить Волков. — Хочу сказать вам что… Я знал. С самого начала. Как только ваши глазки хитрожопые увидел, сразу понял. Еще раньше, как только ваше имя услышал от Дринквотера, я знал, что без вас здесь не обошлось. Признаю, меня сбила с толку ваша подпись на документах этого идиота с пистолетом и его дружка, что сейчас отдыхает в морге. Не мог представить, что вы будете вот так все делать. В лоб.

— Я понял сержант, вы очень проницательны. — усмехнулся Аль-Ахди. — Позвольте спросить, а что конкретно вы знали?

— Что вы… — уверенно начал Волков, но запнулся.

— Что я? — с насмешкой посмотрел на него Аль-Ахди.

— Вы член Млечных братьев. — сказал сержант, уже понимая, что его предположение ошибочно.

— Нет, сержант. — подтвердил догадку Волкова секретарь СРИ. — Братья лишь инструмент в наших руках. Один из многих. Когда Санти Миколло организовал свое движение, мы увидели в нем потенциал и взяли под контроль. Вы должны понимать, сержант, что в Союзе, такая организация не смогла бы просуществовать хоть сколько-то долго, без посторонней помощи.

— СРИ тайно управляло Млечными братьями? — не без удивления спросил Волков.

Аль-Ахди довольно кивнул.

— Получается, попытка убийства канцлера — это ваша идея?

По изменившемуся лицу Аль-Ахди, Волков понял, что не угадал. Он не стал дожидаться ответа и сразу задал следующий вопрос:

— Иеремия Бентам действовал по вашему указанию? — интонации которые использовал сержант были твердыми и уверенными, как будто он проводил допрос секретаря, а не сидел в одном полотенце под дулом пистолета. — Какие цели вы перед ним ставили?

— Чтобы объяснить вам, посреди чего вы оказались, сержант, мне придется начать издалека. — начал говорить Аль-Ахди. — Не сочтите только, что я заразился от Ливси его любовью к лекциям по истории, здесь это действительно необходимо.

— Могу я одеться? — спросил Волков. — Зябко.

— ПотЕрпите! — грубо ответил ему Аль-Ахди. — Итак. Союз не первый случай в истории человечества, когда ему удалось объединится. Строго говоря, Союз вообще не такой случай, вы поймете, о чем я. Когда люди покинули землю они были действительно едины. Их объединял не страх перед неведомыми Андромами, в существовании которых я не уверен, а желания распространить разум во вселенной. Именно такую цель они ставили перед собой. Но вскоре столкнулись с непреодолимым, как им тогда казалось, противоречием. Часть людей, чьими потомками мы с вами являемся, сержант, сочли, что лучший способ распространение разумной жизни во вселенной, это заселение людьми всех планет и спутников. Они начали тераформировать миры, до которых смогли добраться, попутно уничтожая успевшую зародиться в них жизнь. Другая часть человечества пошла иным путем. Они стали изменять себя. Подстраивали свои тела под условия в этих мирах. Для них не имело значения, что созданные ими в лаборатории организмы уже не могли называться людьми. Важно было то, что это была жизнь, она была разумной, и главное, могла развиваться отдельно от остальных, а значит это развитие могло привести к чему-то новому. Чему-то уникальному.