Руки вверх! или Враг №1
Шрифт:
Полковник Шито-Крыто, придя в себя, сел готовить доклад Самому Высокому Самому Верховному Главнокомандованию.
А генерал Батон в редкие минуты бодрствования обдумывал очень серьёзный вопрос. Ведь если он не свалит всю вину на полковника Шито-Крыто, то полковник Шито-Крыто свалит всю вину на него.
Тогда генерал Батон улыбнулся и сел за стол сваливать всю вину на своего подчинённого, то есть писать на него анонимный донос.
Он быстро-быстро застучал на пишущей машинке:
Самому
Самому Верховному Главнокомандованию
АНОНИМНЫЙ ДОНОС
НА ПОЛКОВНИКА ШИТО-КРЫТО
И генерал Батон сразу почувствовал себя молодым, здоровым, умным, честным, смелым.
Чтобы донос получился правдивым и убедительным, надо на другого сваливать свои собственные грехи. Донос обязательно должен быть анонимным (то есть без подписи). Тогда комиссия по его проверке будет ломать голову не над тем, что сообщается в доносе, а над тем, кто же его сочинил, но рассердится на того, на кого и написан донос! Тут-то ему и несдобровать!
Потерев от удовольствия немытые руки, генерал Батон быстро-быстро застучал на пишущей машинке:
ПОЛКОВНИК ШИТО-КРЫТО НЕ МОЕТ РУКИ ПЕРЕД ЕДОЙ, НЕ ЧИСТИТ ЗУБЫ,
ИСКУССТВЕННЫЕ НЕ ВСТАВЛЯЕТ И ПОЭТОМУ ПИТАЕТСЯ МАННОЙ КАШЕЙ И КИСЕЛЁМ, ЧТОБЫ НЕ ЖЕВАТЬ. РОДНОЙ ОТЕЦ ЕГО — ГЕНЕРАЛ В ОТСТАВКЕ, ВРЕДНЫЙ СТАРИКАН БАТОН — СТАВИТ ЕГО В УГОЛ (ЭТО ГЕНЕРАЛА-ТО!). КРОМЕ ТОГО, ОН, ТО ЕСТЬ ГЕНЕРАЛ БАТОН, НАУЧИЛСЯ СПАТЬ С ОТКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ ДАЖЕ НА СОБРАНИЯХ И ЗАСЕДАНИЯХ.
ГЕНЕРАЛ БАТОН, ПО СУЩЕСТВУ, НЕ РУКОВОДИТ «ТИГРАМИ-ВЫДРАМИ», ПОЭТОМУ ОПЕРАЦИЯ «ФРУКТЫ-ОВОЩИ» И ПОТЕРПЕЛА ПОЛНЫЙ ПРОВАЛ.
Генерал Батон, увлёкшись правдой, и не заметил, как написал донос на самого себя — самодонос!
Когда его с полковником Шито-Крыто вызвали к Самому Высокому Самому Верховному Главнокомандованию, он и уснуть не успел, как услышал:
— За полное неумение писать доносы, глупость, лень и развал шпионско-диверсионной деятельности немедленно разжаловать генерала Батона в рядовые и направить на выполнение особо опаснейшего задания, чтобы хоть смертью своей он загладил вину перед командованием, которое на него очень сердито!
Вздохнув, бывший генерал Батон задремал и сквозь сон слышал обрывки речи полковника Шито-Крыто:
— Провал… полный провал… развал… полный развал… глупость… лень… не моет руки… не чистит зубы… позор… против гигиены… докатился до самодоноса… невиданная по своим масштабам операция «Братцы-тунеядцы»… особые полномочия… увеличение финансовых ассигнований… мои заслуги… его позор…
И чей-то голос:
— Генерал Шито-Крыто… генерала Шито-Крыто… генералу Шито-Крыто… подготовить… доложить…
Тут бывший генерал, а отныне рядовой Батон проснулся, потому что рядовым спать много не положено.
— Приступить к подготовке плана операции «Братцы-тунеядцы»!
— Есть
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ,
в которой
«ТИГРЫ-ВЫДРЫ» ПРЕВРАЩАЮТСЯ В «ГРОБ И МОЛНИЮ»
Глава № 17
Толик Прутиков опасно заболевает: считает себя выдающимся человеком
Бабушка Александра Петровна твердила одно и то же:
— И я шпиона поймаю. И ещё какого! И ещё как поймаю! У тебя-то всё случайно получилось. А я подготовлюсь. Все шпионские методы сначала изучу. Уж если внук иностранного агента задержал, то бабушка и двух-трёх сможет обезвредить!
Толик в ответ насмешливо усмехался, очень снисходительно улыбался. Дружба его с бабушкой, можно сказать, кончилась, и оба они, представьте себе, не жалели об этом. Бабушка не жалела потому, что обиделась на внука, а внук не жалел потому, что был очарован собой, то есть зазнался.
Но ещё пока никто не догадывался, что мальчик заболел опасной болезнью, которую и предсказывал психоневропатолог Моисей Григорьевич Азбарагуз.
Толик стал гордым и важным. Ведь теперь он был не простой мальчишка, а выдающийся человек, герой наших дней. Правда, он полагал, что ему оказали слишком мало почестей. Его и в открытой машине через весь город не провезли, митинга на центральной площади в честь его не организовали, передачи по телевидению не сделали и даже ни ордена, ни медали какой-нибудь не дали! Это он считал настоящим безобразием.
И всё же Толик был глубоко убеждён, что он может считаться выдающимся человеком, и знал, что ему следует делать. Он любовался собой, гордился собой, уважал себя, обожал себя, не узнавал друзей и знакомых.
— Привет, Толик! — радостно кричит, например, бросаясь к нему, одноклассник или даже сосед по парте. — Здравствуй, Толик!
Выдающийся человек долго смотрит на него, невыдающегося, недоумённо пожимает плечами, морщит лоб, спрашивает удивлённо:
— Простите, а, собственно, действительно, кто вы, извините, такой?
Невыдающийся одноклассник, а может быть даже сосед по парте, растерявшись, называет свою фамилию, имя, класс, где он учился с выдающимся человеком, а Толик опять недоумённо пожимает плечами, морщит лоб и очень озабоченно произносит:
— Что-то не припомню… что-то не припомню… А когда мы вместе учились? До того, как я смело и отважно поймал шпиона, или после того, как я отважно и смело задержал агента империалистической державы?
— До того! До того! Потому что после этого мы ещё не учились. Каникулы потому что у нас летние. Ты тогда нормальным был. Помнишь, ты у меня на контрольных списывал?