Рукопашная с Мендельсоном
Шрифт:
– Между прочим, он многое может нам рассказать, – справедливо заметил Иван. – Чего они добивались от Шаткова? Да еще такими методами… Какие бумаги требовали? Будем допрашивать этого голубя, заодно и выясним, зачем Полянский сюда приезжал так часто.
Обратный путь оказался дольше – машина дважды глохла, и Медведь, чертыхаясь, пытался ее завести. Надеяться на мобильную техпомощь в этих заповедных краях было утопией. Пока Иван вдохновлял на дальнейшие трудовые подвиги непокорный «жигуль», Лайма пыталась дозвониться
Около двух часов ночи они подъехали, наконец, к гостинице. Несмотря на поздний час, пристанище музыкантов жило активной насыщенной жизнью. Окна сияли огнями, слышались музыка и громкий смех. Перед входом толпились веселые иностранцы, в фойе было многолюдно, не говоря уже про бары и рестораны, работавшие в авральном режиме.
– Это нам на руку, – обрадовалась Лайма. – Надо ведь нашего дорогого гостя в номер незаметно переправить. И там уже допросить – по всем законам военного времени.
Переправа удалась, никто на них особого внимания не обратил, даже портье, который был занят тем, что любезничал с двумя очаровательными мулатками из какой-то латиноамериканской танцевальной группы. Медведь практически нес бритоголового под мышкой, а Лайма семенила рядом и заливисто смеялась, то и дело похлопывая жертву то по плечу, то по спине, будто радовалась, что он так страшно напился и не может передвигаться самостоятельно.
В номере Лаймы Иван усадил пленного в широкое кресло и несколькими легкими пощечинами привел в чувство. Отморозок открыл глаза, некоторое время смотрел на них затуманенным взором, но потом чело его прояснилось, и он замычал, пытаясь что-то сказать.
– Господи, что ты ему в рот засунул? – удивилась Лайма.
– Платочек, – ответил тот. – Носовой. Чистый!
– А я-то все думаю, почему у него выражение лица такое, словно он увидел говорящую лошадь. Вынь кляп, пусть выскажется.
Медведь бесцеремонно вытянул носовой платок изо рта бритоголового, ухватив за кончик. Гостиничный номер немедленно огласил яростный вопль. Затем на голову Лаймы и Медведя обрушился водопад дикой нецензурной брани вперемешку с бандитским жаргоном и страшными угрозами.
– Ты закончил? – спросил Медведь, когда бритоголовый остановился набрать в легкие воздуха для очередной похабной тирады. – Если нет, то я тебе сейчас не платок в рот запихну, а скатерть вон с того стола. Вместе с бахромой. Веришь?
После всего случившегося парень Медведю, видимо, все же верил, потому что мгновенно трусливо затих.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно заметил Иван. – Теперь внимательно слушай, что тебе говорить будут, правильно отвечай на вопросы. И помни – ты на нашей территории.
Закончив разъяснительную работу, Иван отошел и скромно уселся в сторонке.
– Как тебя зовут? – подойдя вплотную к парню, спросила Лайма.
– А ты кто такая? – завелся с пол-оборота тот. Однако увидев, что Медведь шевельнулся в своем кресле, быстро пошел на попятный.
– В смысле погоняло?
– Какое еще погоняло? Имя скажи. Тебя мама называет как-то?
– Тебе лучше не знать, как она меня называет, – угрюмо ответил бритоголовый. – Вообще зовут Илья.
– Значит, Илья, слушай внимательно. Сейчас ты мне внятно объяснишь, кто вы такие и что делали в Кречетовке.
– А вам-то что? – оживился было Илья, но вновь уловил движение Ивана и сбавил тон: – Нас послали припугнуть этого профессора. Мы с Антохой люди маленькие – нам приказали, мы делаем.
– Исполнители, – понимающе усмехнулась Лайма. – Антоха – это тот, который убежал? Громадный, как слон?
– Да. Самый крутой наш боец. Только ваш круче оказался.
Лайма согласно кинула – мол, а как же иначе!
– И кто же вас послал пугать Шаткова?
– Филат послал.
Лайма удивленно подняла брови:
– Кто?
– Семеныч. Да вы что, Филата не знаете?
– Не знаем. А должны?
Лайма уже понимала, что поймали они вовсе не одного из трио террористов, а какое-то мелкое бандитское быдло. Ей стало досадно.
– Простите, дамочка, – усмехнулся тем временем Илья. – Вы сами-то под кем ходите? Вы хоть понимаете, кому дорогу хотите перебежать?
Парень не знал, как относиться к Лайме. С одной стороны, перед ним блондинка – пальчики оближешь, с другой стороны, ее вид к балагурству не располагает. Одни глаза чего стоят. С такими глазами армией можно командовать.
– Пока не понимаем, – ответила на его вопрос Лайма. – Давай объясняй толком.
– Как я могу объяснить, если вы элементарного не знаете. И еще в чужое дело ввязались!
– У нас свои дела, – угрожающе загудел из своего угла Медведь. – И кто куда ввязался – не твоя забота. Отвечай на вопросы!
– А я что? – тут же заныл Илья. – Я отвечаю. Филат – он же в Москве один самых авторитетных людей. Это не секрет. А кто за ним стоит – не знаю, нам не положено. Но братва шепталась, что там все серьезно, на высшем уровне.
– И что ему тут потребовалось, в Чисторецке?
– Да Шатков этот ему какие-то бумаги не отдает. Его как человека просили, денег давали. Хорошее предложение сделали. Уперся – ни в какую. Даже из Москвы сюда переехал. Не понимает, дурашка, что все равно отнимут.
– Что за бумаги? – насторожилась Лайма.
– Откуда я знаю? Не положено нам. Сказали договориться с ним о сделке по-любому, а для окончательного разговора есть другой человек.
– Кто?
– Ну, старший наш. Он сюда специально приехал. Контролировать. Ему не понравилось, что дело встало, да и Филат на него сильно нажимает, у них там сроки какие-то.