Рукопись из Тибета
Шрифт:
— Это блеф, — нарушил возникшую вслед за этим тягостную паузу заокеанский гость. — К тому же чернокожий президент (хмыкнул). Такого не может быть. В принципе.
— Это истина, — ответил я. — Блеф в вашем мире. К этому ничего не могу добавить. Прощайте.
На этом встреча была закончена, стороны холодно распрощались и Буш вышел.
— Ну и рожа у него была после твоих пророчеств, — сказал все это время молчавший Кайман. — Словно черта увидел.
— Похоже, — согласился я. — Но вряд ли что изменится.
Товарищ Горбачев навестил Китай с рабочим визитом в апреле. Как водится, встреча глав двух дружеских государств была обставлена всей необходимой атрибутикой. С почетным караулом в аэропорту «Столичный», кортежем, промчавшимся по центральным улицам и непременной пресс-конференцией. На которой последний генсек страны Советов сообщил об успехах идущего в ней строительства коммунизма. Причем как всегда, путано и туманно.
— Хрен поймешь, чего он говорит, — хмыкнул Кайман, когда мы смотрели встречу двух лидеров, освещавшуюся по телевизионным каналам.
— У него такая манера, пускать пыль в глаза, — глядя на историческую личность, ответил я, вспоминая былое.
«Отца перестройки», труса и перевертыша, по прошлой службе знал не понаслышке.
В августе 91-го, зная о готовящемся путче в СССР, он спрятался в своей резиденции на Форосе, выжидая, чья возьмет. А когда путч провалился, объявил себя жертвой.
Спустя год, уже будучи устраненный от дел, Горбачев предпринял попытку вернуть себе власть. Для чего тайно вызвал в столицу депутатов Верховного Совета, обещая провести чрезвычайный съезд, подкрепив его массовыми выступлениями пролетариата при участии войск Московского военного гарнизона.
О готовящемся стало известно в КГБ, который безотлагательно проинформировал Ельцина.
Тот, изрядно перетрухав, тут же издал Постановление Президиума Верховного Совета России о незаконности таких действий. Заодно приказал новому Генпрокурору Степанкову профилактировать Горбачева с оргкомитетом, а в случае попытки реализации его плана — арестовать.
Профилактика была поручена мне, при участии сотрудников с Лубянки и кончилась вынесением официальных предостережений руководителям оргкомитета: Алкснису с Умалатовой, Ампилову и генералу Макашову. Сам же «пятнистый» в очередной раз сбежал, спрятавшись на своей даче в Барвихе.
И вот теперь, этот деятель желал встречи. Перестройка в стране буксовала, росло обнищание и недовольством масс, нового Иуду беспокоило свое будущее.
В Лхасу Горбачев прилетел на цековском вертолете, под предлогом экскурсионной поездки, разместившись в лучшей гостинице. Навестив с утра несколько близлежащих храмов и отобедав, во второй половине дня, любимец Запада был принят во дворце Потала, в том же составе что и американский президент. Тихо и неофициально.
Размашисто войдя в зал, он бодро поприветствовал нас «здравствуйте товарищи!»
— И тебе не хворать, — пробасил со своего возвышения Панчен — лама, указав жезлом на стул. — Присаживайся.
— Э-э-э, — опустился на него генсек, уставившись на иерарха. После чего озадаченно протянул, — так вы русский?
— Как и гуру Уваата, — изрек Кайман.
Я бесстрастно кивнул со своей подушки.
— Приятно встретить соотечественников, — тут же оживился гость. — Да еще в таком качестве!
После чего, воодушевившись, стал рассказывать об успехах перестройки в СССР, демократизации общества и прочей лаже.
Мы внимали полчаса, потом Кайман взглянул на меня (гуру кивнул), и стукнул жезлом в пол. — Короче Склифосовский!
— К-ак? — поперхнулся на слове докладчик.
— Я сказал, короче, — нахмурился иерарх. — Здесь тебе не партсобрание. Ближе к телу.
— Да вы что се..! — начал было привставать Горбачев, но тут же вспомнил где находится, и, опустив седалище на стул, с готовностью закивал лысиной, — понял.
— Реформы в Союзе провалились, — выдержав паузу, поднял я на генсека глаза. — В стране кризис и массовое недовольство. Чего тебе от нас надо?
— Всего ничего, политический прогноз, — зажав коленями руки, заерзал он на стуле.
— Ну что же, слушай, — стал перебирать оракул янтарь. — Будущее страны и твое. Может образумишься.
И далее подробно сообщил все что знал. Вплоть до Беловежского соглашения с позорной отставкой.
По мере изложения, лицо слушавшего менялось. Вначале побагровела каинова печать на лбу, затем рожа, а в конце все сменилось на бледность. Трус по натуре и по сути подлец, «Горби» смертельно перепугался.
Дело в том, что помимо прочего, я упомянул один, уже свершившийся в его биографии факт — получение взятки в размере ста тысяч долларов от американского президента. О котором тогда знали Рейган и председатель КГБ Крючков, помалкивавший до своего будущего ареста.
— И к-как же теперь быть? — дрожа брыжами, прошлепал губами генсек.
— На твоем месте я бы отработал назад или застрелился, — пожал я плечами.
— Такое невозможно, — всхлипнул он. — Запад нам поможет. А к тому же я коммунист. Это противоречит Уставу.
— Мудило ты, а не коммунист, — презрительно изрек, внимательно наблюдавший все это время за двурушником, Панчен — Лама.
— А теперь прощай, и подумай над моими словами, — добавил я. — У тебя еще есть время.
— Да-да, — часто закивал башкой любимец облагодетельствованной им Европы. После чего тяжело встал, пошаркав лаковыми штиблетами к выходу. За которым для него начиналось забвение и проклятия собственного народа.
— Плесень, — когда тихо претворилась дверь, — в сердцах харкнул на ковер Кайман. — И такие уроды правят народами?