Рукой подать
Шрифт:
Прошептала: « Здравствуй. Я вернулась».
Тёрпкое вино испив до дна,
утром на плече твоём проснулась.
* * * ("Ты старше меня на несколько лет...")
Ты старше меня на несколько лет.
Я старше тебя на целую жизнь
и не на одну – на две иль на три,
и пропастью время меж нами лежит.
Она не снаружи, мой милый, – внутри…
Ты
но ты для меня всего лишь дитя,
ребёнок, себя возомнивший Творцом.
Ты жизнь прожигаешь, беспечно шутя,
и кажешься глупым крикливым птенцом.
Забавно, порой, на тебя мне смотреть,
когда, убелённый снегами седин,
ты строишь песчаные замки надежд.
О, мой несмышлёныш!
О, мой господин!
Земля не знавала подобных невежд.
А впрочем – знавала. Ведь всё впереди.
Ты будешь сюда возвращаться не раз.
И, не возмущайся, не два и не три.
Пока не растают забвения льды,
пока не отверзнется пропасть внутри,
пока не отыщешь свои же следы…
… Ребёнок, играющий взрослую жизнь…
Черешневое
О том, что заснеженный город нежен,
нашёптывали с утра,
несущие палый цвет черешен,
проснувшиеся ветра.
И сердце, отравленное досадой,
забилось сильней во сне,
едва у ворот Городского сада
черешневый выпал снег.
Я этой танцующей, нежной стаи
легко касалась рукой,
боясь, что она вот-вот растает,
как сон мой,
как мой покой.
Темнели чужих
сновидений тени
и льнули к моим плечам,
как будто услышать о том
хотели,
о чём наяву молчат.
Взлетали, кружась, лепестки-скитальцы
и падали в никуда,
и было тепло,
но озябли пальцы.
Светало.
Синела даль.
И в синей дали,
в нашем старом доме,
на самом земном краю,
ты тихо баюкал в своих ладонях
согревшуюся мою.
Танец маленьких Саламандр
Знаешь, мне всё ещё снится зима –
тонет в безбрежии белом хижина…
и приручённый огонь так мал,
что его отсвет только и вижу я.
Может, ты помнишь, в каком из миров
выковал меч свой под песнь снежную?
Я открывала гептамерон,
плавился воск, со слезами смешанный,
белой
над чернотой подземелий каменных.
Помнишь двух маленьких Саламандр,
что танцевали в подросшем пламени?
Помнишь, как было легко молчать –
просто идти одной дорогою,
руки твои на моих плечах
мне и без слов говорили многое.
Ты и сегодня куёшь мечи,
я – плавлю воск, на слезах замешанный,
мы и сегодня ещё молчим,
только… всё реже молчим по-прежнему.
Но оживёт на клинке меандр
из сновидений,
и вновь увижу я
танец двух маленьких Саламандр
над занесённою снегом хижиной.
__________________
* Саламандра– дух Огня.
Гептамерон (гримуар)– Книга, в которой описаны заклинания на семь дней недели.
Меандр– плавный изгиб речного русла.
Меандр во втором случае – узор, геометрический орнамент в виде ломаных линий.
Во избежание нежелательной трактовки слова "гептамерон":
"Вокруг гримуаров ходило большое количество самых невероятных легенд.
Не удивительно, что люди верили, будто в гримуарах записаны рецепты исключительно "чёрной магии". На деле же, заклинания в гримуарах, чаще всего, совершаются именами богов, в основном именем Христа и Адонай, а заклинаемые духи могли быть использованы для совершения как злых, так и добрых поступков. Кроме того, авторство большинству магических текстов приписывалось библейским персонажам (Еноху, Соломону, Моисею), папам римским (Льву или Гонорию), а также различным мудрецам.
Январский романс
Любимый, январь на изломе.
Шурша, осыпается хвоя,
и мы, наконец-то, с тобою
остались сегодня одни;
Январь – пересмешник двуликий,
ещё новогодние блики
хранят зеркала в нашем доме,
но тают январские дни.
За окнами в заводи лунной
беснуются белые руны,
и белую сагу слагает
из них чародейка-зима.
Стою у окна, замирая,
на рунах волшебных гадаю,
смотрю, как январь осыпает
серебряной пылью дома.
Январь на исходе, любимый.
Он так же как жизнь – быстротечен,
и так же проносятся мимо
и тают мгновенья-года.
Но в вихре неумолимом
есть главное – наша встреча,
меня ты обнимешь за плечи,
и пусть будет так всегда.
Письма
Я перебираю письма,